Сансара. Оборот третий. Яйца Нимиры

— Ясное дело, нарочно! — Диана вскочила. — Это же Крис, псих безбашенный! Он ради своих экспериментов не то, что в тюрьму — на электрический стул сядет!

— Если бы ты напала на агентов, за два с половиной часа их всяк хватились бы, — пробормотал я. — К дому Робин припёрлась бы целая толпа — и хрен там, а не эксперименты! А для Сеприта это было реально важно, он улетать с нами отказывался, пока опыт не закончит… Так, Робин Генриховна! Повторяю вопрос. Вы утюг выключили?

— Разумеется, нет, — обиделась Робин, — когда бы я успела? Мы спасали вас…

Диана выскочила из каюты раньше, чем Робин договорила.

* * *

— … То есть, вы, милая, преподаете изящную словесность?

Диана умчалась спасать эксперимент драгоценного Сеприта, я, внезапно почувствовав, что до зарезу хочу жрать, наворачивал из пластикового лотка что-то вроде макарон с тушёнкой, а Фиона и Робин, усевшись в рубке, беседовали о прекрасном. Робин объявила, что слишком устала для того, чтобы добираться домой пешком. Лишних денег, чтобы вызвать такси, у неё нет, и она, пожалуй, подождёт тут, пока не начнут ходить троллейбусы.

— Да. Можно сказать, продолжаю династию. Мои родители всю жизнь изучали словесность, преподавали в университете. Когда-то, на заре их карьеры, учёные звания в нашем мире многое значили. А теперь родительские заслуги никому не интересны. Я закончила тот же университет, по той же специальности. И никакой работы, кроме учительства, найти не смогла. А я так хотела бы и дальше изучать словесность! Стихосложение, например. Вы даже не представляете, как это интересно.

— О, ну что вы! — с воодушевлением возразила Фиона, — очень даже представляю! То есть, специального образования у меня нет, но я просто обожаю стихи. Знаю их великое множество.

— Что вы говорите?.. Не может быть! Это такая редкость в наше время.

Я чувствовал себя невежественным крестьянином, оказавшимся в лаптях на светском рауте. Всё, что мог сделать для поддержания беседы — не чавкать макаронами, чем и занимался по мере сил.

Так-то, конечно, зашибись у них разговор выходил — у кошкодевки из дома терпимости и стриптизёрши из ночного клуба. А ещё я, прислушиваясь, вдруг понял, что для Робин Фиона — это вполне себе Филеас. То есть, пожилой дяденька, увлеченный поэзией — о главном увлечении господина Камбервинча Робин не знает, и слава тебе, господи. Скорее всего, и не успеет узнать. А кошкодевку своего возраста Робин будто в упор не видела. И почему так получается, интересно?.. А ещё интересно, успеет ли Диана?

Я, пока жевал, окончательно очухался, посмотрел на браслет и кое-что прикинул. Если правильно посчитал, выходило, что у Дианы на всё про всё осталось минут двадцать. То есть, если ни за одной мусорной кучей на пустыре у неё не прикопан ковёр-самолёт — фиг успеет.

Хотя, может, и успеет. Это же не абы кто, а сам Кристиан! Для него Диана горы свернёт — хоть и говорит, что ради моего здоровья старается… Пипец, как всё сложно, в общем.

Я задумчиво придвинул к себе ещё один лоток со жратвой.

— Кушай, Костя, — грустно сказал Шарль. — Может быть, это в последний раз.

Я аж подавился. Огрызнулся:

— А ты не каркай!

— Карррррррррррр, — обиделся ворон.

— Блин, да не ты! Ты вообще птица, что с тебя взять? Ты каркаешь, потому что положено, а не как некоторые.

Ворон раздулся от гордости и сделал по рубке торжественный круг. С надеждой спросил:

— Гррррррримуэль?

— Сейчас пойдём, ага, — кивнул я. — Доем — и пойдём. Заодно Диану встретим.

Самостоятельно перемещаться посредством портала ворон не мог — Шарль объяснил, что ему не хватает веса, — а в каюте пташке не сиделось. Видимо, не терял надежду, что рано или поздно на горизонте нарисуется Гримуэль.

— Мне, наверное, тоже пора, — посмотрев на браслет, вздохнула Робин, — уже утро, скоро на работу.

— Я вас провожу, — засуетилась Фиона.

Я доел. Мы по очереди вышли из портала.

Ворон тут же сорвался с моего плеча и взмыл в предрассветное небо.

— Удивительно, — глядя ему вслед, проговорила Робин. — Порталы, другие миры, говорящие птицы! Сколь огромна и прекрасна Сансара, — и вдохновлённо посмотрела на меня и Фиону.

— Угу. Похищения, смертельный тотализатор, болты в спине, — подхватил я. — Зашибись житуха.

Робин фыркнула, но заметно было, что к прекрасности Сансары поостыла.

— Пожалуйста, Константин Дмитриевич, как только освободите Сеприта, дайте мне знать, — попросила она. — Хорошо?

— Непременно, — пообещал я. — Если сам к тому времени не откинусь, то прям сразу прибегу и доложу.

— До свидания, Константин Дмитриевич, — Робин подала мне руку.

Я осторожно пожал её ладонь и сказал:

— Ну, вот. Теперь точно ничего не получится.

— Почему? — ахнула Робин.

— Потому что прощаться с красивой девушкой за руку — плохая примета.

— А как надо прощаться?

— Поцеловать, разумеется. Как же ещё?

Робин нерешительно посмотрела на Фиону:

— Это правда? В вашем мире так принято?

— О, да! — с неподдельным энтузиазмом закивала Фиона.

Робин колебалась.

— В конце концов, когда вам ещё доведётся целоваться с пришельцем из другого мира? — попробовал подтолкнуть Робин к правильному решению я.