Читаем Санкция Айгер полностью

Джонатан прижался к узкому подъезду дома, где размещалось учреждение Дракона, стараясь спрятаться от дождя. Дождь падал крупными каплями, которые разбивались о мостовую в водяную пыль. Рев ливня заглушал городской шум. По улице медленно проехало пустое такси, и Джонатан выскочил к самой мостовой и занял место в очереди претендентов, которые махали руками и кричали. Такси же величественно проплывало мимо, а шофер с довольным видом что-то про себя насвистывал, погруженный, должно быть, в какую-то особо завлекательную проблему из области греческой грамматики. Джонатан вернулся под покров своего узенького навеса и начал мрачно озираться. Зажглись уличные фонари – автоматизированные выключатели были одурачены непогодой и поверили, что уже настал вечер. Подъехало другое такси, и Джонатан, хоть и был уже умудрен недавним опытом, тем не менее подошел к обочине на тот случай, весьма маловероятный, что этот водитель не столь безобразно богат и проявит хоть незначительный интерес к заработку. Потом он увидел, что такси уже занято. Он отвернулся, и тут водитель погудел. Джонатан замер, удивленный и все более мокнущий. Водитель махнул ему рукой. Джонатан ткнул себя в грудь, сделав при этом глуповатое лицо типа “Кто? Я?”. Открылась задняя дверца, и Джемайма крикнула:

– Садиться собираетесь, или там вам больше нравится?

Джонатан вскочил в машину, и такси встроилось в поток машин, презрительно проигнорировав возмущенный сигнал соседней машины, вытесненной на встречную полосу.

– Вы потрясающе выглядите, – сказал Джонатан, – и вовсе не потому, что спасли меня от потопа.

– Откуда вы взялись? Я уже говорил, что вы потрясающе выглядите?

Встрече с ней он обрадовался как мальчишка. Теперь ему казалось, что он очень часто вспоминал о ней. Впрочем, может быть, и не очень. И то – с какой стати?

– Я увидела, как вы подошли, – пояснила она. – И у вас был такой смешной вид, что мне вас стало жалко.

– Угу. Вы клюнули на мой старый, испытанный прием. Я всегда стараюсь выглядеть как можно смешнее, когда утопаю под дождем. На случай, если какая-нибудь проезжая стюардесса сжалится.

Водитель повернулся и посмотрел на заднее сиденье, не обращая, как водится, ни малейшего внимания на всякий прочий транспорт.

– Такса будет двойная, браток.

Джонатан ответил, что это его вполне устраивает.

– Потому что мы не обязаны в такой дождь брать двух отдельных пассажиров.

Джонатан сказал, что примет это к сведению.

– Какого черта, если мы не будем брать двойную плату, каждый встречный-поперечный начнет нам по такой погоде полгорода подсаживать. Сами же понимаете.

Джонатан подался вперед и вежливо улыбнулся шоферу в зеркало заднего вида.

– Давайте разделим обязанности. Вы будете везти, а мы – разговаривать.

Потом он обратился к Джемайме:

– Как вам удается выглядеть столь невозмутимой и прекрасной, когда вы просто умираете с голоду.

– Я? Умираю с голоду? – Золотые блестки Арлекина весело заплясали в теплых карих глазах.

– Конечно. Удивительно, что вы сами этого не заметили.

– Насколько я понимаю, вы приглашаете меня на ужин.

– Я – да. Приглашаю.

Она насмешливо на него посмотрела.

– Вы понимаете, что, если я вас подобрала под дождем, это еще не значит, что я вас подобрала во всех прочих смыслах этого слова?

– Ну что вы, как можно – мы же едва знакомы! Так что вы решили? Поужинаем?

Она на мгновение задумалась. Предложение было заманчивым.

– Не-ет. Пожалуй, нет.

– Если бы в первую очередь вы не сказали “нет”, что бы сказали во вторую?

– Бифштекс, красное вино и какой-нибудь салатик поострее.

Джонатан снова подался вперед и сказал водителю, чтобы повернул на юг, к определенному дому на Четырнадцатой улице.

– Хорошо подумал, браток?

– Езжай.

Когда такси остановилось у ресторана, Джемайма тронула Джонатана за рукав.

– Я спасла вас от утопления. Вы меня спасаете от голодной смерти. И все, да? После ужина все идут по домам – по своим. О’кей?

Он взял ее за руку и искренне посмотрел ей в глаза.

– Джем, о как же хрупка ваша вера в людей.

Он сжал ей руку.

– Кто он, скажите, – тот, который вас так больно ранил?

Она засмеялась, а водитель спросил, намерены они вытряхиваться или нет. Джемайма устремилась в ресторан, а Джонатан расплатился с таксистом и на прощанье назвал его “первостатейным водилой”. Шум дождя и проезжающих машин начисто заглушил первый слог последнего слова, и водитель некоторое время в тупом изумлении смотрел на Джонатана, но потом решил, что разумнее будет уехать, и только обиженно скрипнул шинами напоследок.

Ресторан был скромный и дорогой, предназначенный для еды, а не для разглядывания интерьеров. Отчасти из-за праздничного настроения, отчасти желая произвести впечатление на Джемайму, Джонатан заказал бутылку лафита.

– Могу я порекомендовать лафит урожая пятьдесят девятого года? – спросил кельнер, нимало не сомневаясь, что рекомендациям его никто не посмеет перечить.

– Мы не французы, – сказал Джонатан, не сводя глаз с Джемаймы.

– Сэр? – Приподнятая бровь отражала то сочетание обиды и мученичества, которое столь характерно для лиц прислуги высшего эшелона.

Перейти на страницу:

Похожие книги