Самый желанный герцог

Софи рассмеялась и встала.

— Идет, зверюшка. — Затем она повернулась к Патриции. — Лемонтёр скоро прибудет. Я…

Патриция в ужасе заморгала.

— Мария, Иисус и Иосиф, — выдохнула она. — Сюда?

— Да. — Софи знала, что все леди в Лондоне восхищалась творениями Лемонтёра, но очевидно, она не понимала всей величины этого восхищения. — Он будет помогать мне… улучшать мой стиль.

У Патриции приоткрылся рот. Затем закрылся. Потом на ее лице появилась медленная, восхищенная улыбка.

— О мисс! Вы будете выглядеть как принцесса!

Софи состроила гримаску.

— Тем хуже для королевства. — Потянувшись вниз, она взяла Мэгги за руку. — Леди Орешек, почему бы тебе не помочь мне распаковать вещи?

Мэгги посмотрела на нее прищуренными глазами.

— Ты не так красива как Ди, Софи.

Софи спокойно кивнула. Это была всего лишь правда, и лояльность Мэгги по отношению к ее новой матери была понятной.

— За исключением тех случаев, когда ты улыбаешься.

Пока она поднималась по лестнице, а Мэгги — следом за ней, Софи размышляла: неужели Мэгги имела в виду, что она становится такой же красивой, как и Дейдре, когда улыбается?

Невозможно.

На пути к своей комнате Софи задержалась в галерее, заметив несколько новых полотен, висящих в конце длинной фамильной линии Марбруков. Там, где раньше ряд картин оканчивался портретами совсем юных Рафаэля и Колдера, и еще одним портретом умершей первой жены Колдера, теперь он продолжался в совершенно новой последовательности.

Вначале шел портрет Колдера, старшего брата, нынешнего маркиза Брукхейвена и его жены. Он был мощным мужчиной, широкоплечим и темноволосым, с карими глазами, сердито пылающими на лице с чеканными чертами. Выражение этого лица заставило Софи улыбнуться, потому что она легко представила себе его нетерпение из-за процесса позирования для портрета. Колдер был человеком действия, а не праздного времяпровождения.

Рядом с ним с исключительным изяществом была изображена Дейдре. Она обладала королевской, золотоволосой красотой и глазами, похожими на сапфиры. Улыбка на ее лице была холодной и надменной, но во взгляде можно было заметить юмор и собственное нетерпение. Если Софи не ошибалась, то рука ее кузины на плече Колдера буквально удерживала того на месте!

Их ухаживание вовсе не было легким, особенно учитывая то, что большая его часть происходила после брака по расчету, но все же даже на портрете Софи могла видеть то, как Колдер всем своим существом стремится к Дейдре, словно она была землей, а он — одуревшей от любви луной. Каждый день между ними шла битва характеров, и все же оказалось, что призом является ничто иное, как полная преданность.

На следующем портрете красовался лорд Рафаэль Марбрук, незаконный, но признанный второй сын. Сходство между сводными братьями было удивительным, если смотреть только на цвет волос и глаз и телосложение. Разница между ними заключалась в отношении к жизни. Взгляд карих глаз Рейфа был светлее, почти смеющийся, и легкая влюбленная улыбка никогда не сходила с его губ.

Сидя в кресле чуть перед ним, с медово-золотистыми волосами, переброшенными через одно плечо, с картины смотрела Феба, с таким озаренным любовью светом в глазах, что сердце Софи чуть-чуть глуше застучало от зависти. Рука Рейфа на ее плече была и благословением и лаской, его пальцы слегка зарылись в шелковистые волосы жены.

Любовь с первого взгляда, несмотря на тот факт, что Феба согласилась выйти замуж за Колдера и почти дошла до алтаря вместе с ним. Любовь навечно, подумала Софи, пока смотрела на руку, с нежностью задержавшуюся на плече Фебы.

— Папа отдал мне мамин портрет, чтобы я повесила его у себя в комнате, — спокойно заявила Мэгги. — Мне он там нравится, и Ди — тоже. — Маленькая девочка ласково взглянула на лицо своей новой матери. — Раньше я хотела, что мама взяла меня с собой, но теперь я рада, что она не сделала этого.

Софи закрыла глаза, припомнив трагедию, которой Мэгги удалось избежать. Первая жена Колдера погибла в перевернувшемся экипаже, когда убегала со своим любовником. Слава Богу, что у этой женщины хватило здравого смысла оставить дома двухлетнюю дочь Колдера!

— Я тоже рада, Орешек.

— Папа сказал, что я тоже буду сидеть для портрета. — Мэгги почесала свой нос. — Как только я научусь сидеть.

Софи улыбнулась девочке.

— На твоем месте я бы практиковалась. Кажется, что Некто Безымянный превратил это в искусство.

Мэгги посмотрела вниз на котенка с длинными лапами, безвольно свисающего с ее рук, словно кошачий костюм без костей.

— Могучий Мортимер. — Она нахмурилась. — Нет, это не подходит. — Девочка тяжело вздохнула и пожала плечами. Котенок продолжал блаженно висеть. Громкое, скрипучее мурлыканье раздалось в воздухе. — Я не знаю, как звать его.

Софи одной рукой пригладила волосы девочки.

— Все в порядке, моя милая. До тех пор, пока он приходит, когда ты зовешь его.

Мэгги подняла глаза вверх на Софи и заморгала.

— Как Грэй поступает с тобой?

Софи небрежно отвела взгляд.