Самый жаркий день (СИ)

А артиллерия у хивинцев все же нашлась, пусть и была она такой же убогой, как и те древние пушки, что захватили мы, да еще и меньшего калибра. Узкоглазые топчу затащили их на крыши домов поодаль и начали обстрел. Полковник Петров воспринял эту неприятность как подарок судьбы. Он бегал по стенам в дуэльном азарте и лично наводил свои орудия. Его опыт и выучка русских артиллеристов сказывались, и радостные крики солдат раз за разом проносились на Ичан-Калой, когда ядро с нашей стороны выбивало очередную позицию врага. Только в одном месте противостояние затянулось, ведь соперником Алексея Сергеевича стал английский расчет.

Мне было интересно, и, пусть Тимофей и не давал слишком высовываться, я ухитрилась понаблюдать перестрелку, которая длилась целых два часа. Англичане возвели вокруг своей пушки целую баррикаду и старательно пристреливали дурное орудие.

– Ствол, думаю, разбит давно, – охотно объяснял происходящее окружающим артиллерийский капитан. – И порох дурной, в каждом заряде разный. Одно ядро рядом ляжет, а второе в небо летит.

– А мы-то почему не попадаем?

– Попадаем, но в мешки пока. Ничего, сейчас полковник задаст им!

Ждать этого пришлось около пятнадцати минут. За это время одно вражеское ядро легло совсем рядом с орудием Петрова, выбило кирпичную крошку из среза стены, от чего несколько человек заработали слабые, но досадные раны. Зато следующий наш выстрел получился на загляденье: хивинская пушка, получив страшный удар, вздыбилась почти вертикально, а через несколько мгновений скрылась во вспышке взрыва. Наверное, сказалось то, что крыша, на которой расположились англичане, была тесной, а припасы они для ускорения стрельбы сложили совсем рядом.

– Сколько у них еще орудий? – спросил кто-то.

– Да кто ж знает, – ответил встрепанный, но счастливый полковник. – Больше не видел, но могут подвезти откуда-нибудь еще.

И за целую неделю это были все значимые события. Интенданты в бережливости своей урезали дневные пайки, а еще ограничили выдачу воды, замерив предварительно, как быстро наполняются колодцы. Солдат это не порадовало, но они к бытовым неприятностям привычные, офицеры же бахвалились друг перед другом тем, как долго каждый из них может голодать ради геройского дела. Хотя постепенное исчезновение из котлов мяса лично меня совсем не радовало. Нестор Павлов тоже ходил задумчивый, осматривал припасы каждый день и тяжело вздыхал.

– Животная пища необходима, Александра.

Как-то так повелось, что наедине мы с ним называли друг друга проще, чем принято было бы бонтонно.

– Мужики мяса месяцами не видят, – ответила я.

– Мне ли не знать, – хмыкнул бывший беглый крепостной. – Тут не мужики, а солдаты. Тяжелая служба, тяжелая погода. Хорошо хоть разного зерна много и фруктов. Цинга не грозит.

Мне стало интересно, как хурма и апельсины могут победить обожаемых Нестором «маленьких животных», но, выяснилось, что в этой болезни они не виноваты. Оказалось, давно еще моряки приметили: если в их рационе есть лимоны, квашеная капуста и прочие дары природы, то напасть эта случается гораздо реже.

– Не любимые Вами англичане научно доказали этот факт, Александра. Врач Джеймс Линдт из Госпорта сделал исследование по этому поводу.

– Должно же быть что-то от них хорошее, – буркнула я.

– А вообще лучше всего клюква помогает. Но где ж ее тут взять. Снова шум какой-то, ужель опять полезли?

И мы побежали к стене, на которой нашли и генерала. Ланжерон громко воодушевлял солдат, которые и сами знали, что им делать. Новый штурм вышел каким-то скомканным, после первого же орудийного залпа хивинцы вновь разбежались, и снова все затихло.

Приключения случились позже. Хан Мухаммад рискнул предпринять ночную атаку, и она за все время осады оказалась самой опасной. Под прикрытием темноты узбеки смогли подобраться к самым стенам и даже установить несколько лестниц, но подняться никто так и не сподобился. Жаль, что именно в этот раз наша маленькая армия понесла первые жертвы убитыми: во мгле три рядовых и один унтер погибли от случайных стрел и пуль. Утром хивинцы вновь забрали убитых, а со стен с наступлением темноты теперь время от времени кидали факелы, чтобы вовремя углядеть изготовившегося к штурму противника.

– Бережет хан свою столицу, – сказал как-то за ужином генерал.

Сидение наше продолжалось уже почти две недели, и главной бедой стала, как то ни странно, скука. У меня всех развлечений было только любоваться богатыми мозаиками старинных зданий, да забавляться порой в постели с Александром Павловым.

Нет, еще навещала пленных англичан, но те, взбодрившиеся после прихода хивинской армии, снова впали в уныние и разговоры почти не поддерживали, а больше боялись новых допросов.

– Почему Вы так решили, – спросил полковник Некрасов.

– Добраться до самой стены не сложно, пусть это и приводит к большим потерям, но им Мухаммад значения не придает. Но ведь что им стоит заложить при этом бомбу? Часть стены рухнет, и нам придется защищать пролом, а это гораздо опаснее.

– Не все так просто, Ваше Высокопревосходительство, – возразил полковник Петров.