Самый темный соблазн

Да, Сиенна хотела его. По крайней мере, Парис был уверен, что уловил аромат её возбуждения, когда она предложила "услужить" ему, но он не поступил с ней подло. Сиенна смотрела на него печальными, полными слёз глазами, с надеждой на прощение, но Парис пренебрёг этим.

К чёрту её извинения и благодарность. Парис не хотел её жалости и, естественно, не хотел, чтобы Сиенна желала его из-за феромонов демона.

Если бы Парис согласился на её предложение, то в постели вместе с ними оказались бы благодарность и жалость, а также гнев, недоверие и сожаление. У него уже давно не было оргий.

Однако может Парису стоило получить то, что он мог. Ожидание было своего рода глупостью. Наглядный пример – его нынешняя слабость. Более того, Сиенна могла и не предоставить второго шанса.

Он боялся, что она убежит. Всё просто – она не похожа ни на одну из тех женщин, с которыми был Парис, и он не хотел относиться к ней, как к остальным.

Что отличает Сиенну от других?

Этот вопрос всплыл из глубин на поверхность. Сиенна дерзкая, но и остальные были такими. Она остроумная, как и остальные. Временами она сладкая, а порой пряная, но, опять же, такими были и другие женщины.

Ммм, пряная.

Глупый демон Разврата. Фиг с ним. Сиенна также была осмотрительной, но уязвимой. Непреклонной, но доброй. Она была готова пойти на любые жертвы, чтобы довести дело до конца. Как и Парис. Она видела его прошлое, но не осудила его.

Однажды Парис спросил Аэрона, что именно демон показывает о нём. Ответ был жестоким: все сердца, которые он разбил, все слёзы, которые он вызвал. Именно это видела Сиенна и простила. Поэтому, да, она была другой, и Парису нравилась эта разница.

Сиенна напряглась, когда он от лестничной площадки повернул к первой двери, что наталкивало на мысль о конфликте между девушкой и мужчиной, который находился в комнате.

Поэтому, естественно, Парис внимательно осмотрел парня. Он был высоким, мускулистым и смотрел на воина свирепее остальных, словно уже прикрепил Париса к стёклышку и рассматривал под микроскопом. Красивый, если вас привлекала сильно загорелая кожа и причудливые двухцветные глаза. Не то, чтобы Парис завидовал или что-то в этом роде.

Но сколько времени парень провёл с Сиенной?

– Это Кэмерон. Хранитель демона Одержимости, – с дрожью произнесла она.

Дрожью, вызванной страхом... или желанием? "Я не буду спрашивать об этом. Не буду". Наряду с тем, что они оставили позади себя в той комнате и, чёрт, с тем, что Парис творил со дня их первого расставания, ответом было "не твоё дело".

– Он когда-нибудь прикасался к тебе? – Проклятье. Он задал этот вопрос, вложив в него большое значение.

Сиенна выглядела удивлённой.

– Нет. Такие же невидимые двери, что удерживают меня в замке, удерживают их в своих комнатах.

Её голос. Будет ли Парису его когда-нибудь достаточно? Его уши гудели от приятного ощущения каждый раз, как Сиенна что-нибудь говорила.

– Ты хотела, чтобы он прикоснулся к тебе? – Парис должен был это остановить.

– Никогда!

Красивая отсрочка.

– Тогда он может жить, – пробормотал Парис. Он передвинул её в своих объятиях, протянул руку и, ага, вполне предсказуемо натолкнулся на блок, препятствующий ему войти в комнату.

– Значит, ты не собираешься его убивать? Какая щедрость с твоей стороны, – сухо произнесла Сиенна.

Её непочтительный юмор в отношение него всегда был поражающим. В каждый момент, когда они были вместе – а их было не так много – между ними всё было серьёзно. Парису нравилось, что сейчас Сиенна чувствовала себя комфортно, чтобы поддразнивать его.

– Я стараюсь. – Парис остановился у второй двери.

– Это Пьюкинн, также известный, как Ирландец. Он одержим демоном Безразличия, – сообщила Сиенна.

Хранитель демона Безразличия оказался наполовину человеком, наполовину животным – рогатым, когтистым и покрытым мехом. Нечто из ночного кошмара. Правда. Мужчина-зверь осмотрел Париса с ног до головы и отвернулся, словно тот был чем-то незначительным.

Когда они оказались у третьей двери, Сиенна накрутила кончики волос на палец.

– А здесь у нас Эгоизм, – произнесла она, и в её голосе слышался... гнев? Или жгучая ревность, которую Парис не должен был почувствовать?

– Она очень хорошенькая, правда? – спросила Сиенна.

– Да. – У женщины были такие же разноцветные глаза и сильно загорелая кожа, что и у мужчины из первой комнаты. Что уж отрицать, она была привлекательной, но Парис изголодался лишь по одной женщине – той, которую держал в своих объятиях.

– Её зовут Винтер.

– Отлично. Как давно ты здесь? – спросил Парис, глядя на Сиенну, а не на бессмертную. Её веки были опущены, а ресницы отбрасывали тени на щёки. – Как давно они здесь?

– Я потеряла счёт времени. – Сиенна провела кончиком розового языка по губам, оставляя блестящий влажный след. – Хотя, они появились здесь раньше меня.

"Я хочу попробовать её на вкус. Я попробую её."

Его кровь нагрелась на несколько градусов. "Занимай очередь."