Самый темный соблазн

К его восхищению, реальность оказалась гораздо лучше мечты. Парис не только ощущал тепло Сиенны, он ощущал её аромат, который окутывал его. Полевые цветы, кокосовая сладость амброзии – две составляющие создавали пьянящий мускус возбуждения.

Почему амброзия? Парис не мог отмахнуться от этого факта. Она зависима от неё? Если это так, то Парис готов поспорить, что кто-то, скажем, Кронос, заставил Сиенну употреблять амброзию. Она не была тем типом женщин, которая добровольно станет употреблять наркотики. Из того немногого, что Парис знал о Сиенне выделялось то, что во всём она любила контроль и порядок.

"Я защищу её от плохого обращения", – подумал Парис. Сиенна была его. Хоть и на короткое время, но она принадлежала ему.

Демон Разврата прыгал вверх и вниз.

"Возьми её, возьми её, возьми её".

Инстинкт требовал, чтобы Парис подчинился. Тем не менее, воин сопротивлялся ему. "Не таким образом, Не сейчас, когда Сиенна без сознания".

Демон Разврата разочарованно вздохнул, возможно, даже пробормотал "с тобой никакого веселья", когда Парис осматривал Сиенну, закрыв её от взгляда Уильяма, когда приподнимал её одежду, чтобы проверить ранения.

Каждый, вновь открывавшийся дюйм её кожи, действовал на Разврат подобно языкам пламени, заставляя демона шипеть и дрожать.

"А может с тобой и весело".

Хотя Парис восхищался телом под собой также страстно, как и его тёмный спутник, он зашипел и задрожал по другой причине.

Опять в нём начала подниматься тьма, снова забурлил гнев. Под постепенно исчезающими синяками, на женщине Париса оказались такие же метки от когтей и клыков, как и на нём, и кровь сочилась маленькими ручейками боли.

Следующая миссия Париса стала предельно ясна: найти способ отомстить горгульям и заставить их заплатить за каждый шрам.

"Я заставлю их заплатить", – решил он, когда заметил глубокую, воспалённую борозду в боку Сиенны. Парис сделал вздох и попытался успокоиться, но так резко втянул воздух, что лёгкие заработали как мини-пылесосы, всасывая кислород с силой бойца диверсионно-десантного отряда.

Его мышцы напряглись, голову снова и снова окутывал туман, рот наполнился слюной. Парис практически мог почувствовать вкус амброзии в воздухе. Нахмурившись, он наклонился и потянул носом вдоль линии шеи Сиенны. Чем ближе он был к ней, тем сильнее становился запах.

– Странно, – произнёс Уильям.

– Ты можешь быть серьёзным?

– Я был серьёзен. Всегда считал, что ты способен только трахаться. Своего рода, скрытный, оставляющий девушку гадать, был ты здесь или нет. Но я не думал, что ты совершенно скрытен.

– Приятно знать, что ты следишь за моей сексуальной жизнью, – проворчал Парис.

– А разве кто-то этого не делает?

– Пошёл ты.

– Опять же, а разве не всех ты посылаешь?

– Это бессмысленно. – Парис снова втянул воздух. Туман сгущался, мозг Париса практически плыл через него. Мог ли аромат исходить от крови Сиенны? Ещё раз принюхавшись, он снова почувствовал дурманящую плотность тумана. Да, определённо, дело в её крови... в которой большое количество амброзии. Больше, чем сможет употребить наркоман. Аромат Сиенны была настолько сильным, как будто она выросла в поле амброзии.

Что в принципе невозможно. Правда же? Амброзию собирали на специальных лугах на небесах, столь же далёких от этого тёмного царства, как луна от Земли.

Собирали лавандовые лепестки с листвы, выдавливали чистую, опьяняющую жидкость, а затем высушивали и измельчали в порошок.

Никто не мог справиться с жидкостью, даже бессмертные, а люди, конечно, не могли справиться даже с порошком.

Но Сиенна больше не человек.

Парис испытывал стыд за то, что чувствовал искушение укусить её, пить из неё, смаковать каждую каплю.

Он прошёл через зависимость, убежал от неё, правда ему каким-то образом удалось избежать соблазнов во время путешествия сюда, ведь Парис знал, что для достижения успеха ему потребуется ясный ум. Если бы сейчас это только уменьшило сладкий, дразнящий соблазн ею... но нет.

– Это так интересно, и, честно говоря, не хочу прерывать ваш соблазнительный процесс, – произнёс Уильям, сделав воздушные кавычки на двух последних словах, – но ты собираешься заняться более важными делами или как?

– Я думал, что сказал тебе заткнуться.

– Нет, ты послал меня, и это было пять минут назад. С тех пор многое изменилось. Например, мне стало скучно.