Самый темный соблазн (ЛП)

— Детка, — прошептала Сиенна, и Парис понял, что ей это понравилось. В её голосе слышались нотки благоговения. Внезапно её спокойствие сменилось паникой. — Тени. Они стремительно пробираются сквозь стены и кормятся нами. Всеми нами. Даже горгульи спрятались. Теней слишком много. Они накроют тебя, станут всем, что ты сможешь видеть, всем, что сможешь понимать, и они съедят тебя.

Материальные тени с жаждой плоти. Парис подумал о том, что обойдя всевозможные уголки небес, он никогда не слышал о подобном создании.

Однако, Уильям, похоже, знал об этих существах, так как пробормотал:

— Вот дерьмо. Хреново. Именно этого я и боялся.

Парис встретил его обеспокоенный взгляд.

— Что мне нужно сделать?

— Просто оставайся на месте. — С мрачным лицом воин вытащил из наплечных ножен клинок и разрезал руку от локтя до ладони. Мгновенно потекла тёмно-красная кровь. Уильям сократил расстояние между ним и Парисом с Сиенной, наклонился к полу и очертил вокруг пары кровавый круг. — Не выходите за границы круга, поняли? Оба оставайтесь на месте. Ослушаетесь меня и пожалеете об этом.

Не дожидаясь ответа, Уильям устремился ко входу в комнату бессмертной женщины и брызнул кровью на невидимый щит, разделяющий их. Женщина была слишком занята царапаньем стены, чтобы заметить это. Прежде чем Уильяму удалось добраться до входа во вторую комнату, его рана закрылась, и пришлось снова делать порез. Он провёл кровавую линию по второму щиту.

Ему не удалось добраться до третьей комнаты.

Как и предсказала Сиенна, сквозь стены прорвались тени. В мгновение ока стало темно и воздух, казалось, пропитался чёрным густым маслом.

Весь замок задребезжал и содрогнулся. Повсюду эхом раздавались крики — яростные звуки боли и мучений. Тьма внутри Париса откликнулась на этот призыв, практически замурлыкала, как делал Разврат при физическом контакте, наслаждаясь каждой ужасающей ноткой, желая выбраться наружу, освободиться. Желая также причинять всем вокруг боль.

Парис был готов рвануть в бой, выйти из круга, который начертил Уильям и драться с тенями, чёрт, даже драться с Уильямом, когда Сиенна задрожала рядом с ним. Он ещё сильнее прижался к ней.

"Я должен защищать её", — подумал он. Именно поэтому он был здесь. Из-за неё. Чтобы быть с ней. Убедиться в её безопасности.

Сиенна опять задрожала, на этот раз сильнее. Парис не знал, что происходило позади него, вокруг, и сколько это продлится, а Сиенна знала, и это её пугало. И воин понял, что даже, несмотря на это, она собиралась защищать его. Она хотела, чтобы он спрятался. Он, а не она. На самом деле, его воинскую сущность это задело, но и приводило в восторг беспокойство Сиенны о нём. Её заботило его благополучие.

"Я хочу её", — произнёс Разврат и, естественно, снова замурлыкал.

"Как и я."

И Парис собирался попробовать Сиенну на вкус. В конечном итоге, здесь и сейчас всё так и будет, и будь прокляты обстоятельства. Сиенна была слишком взволнована сексуальным контактом? Вряд ли. Ей необходимо отвлечься, и нет ничего лучше желания.

Парис снова обхватил её за подбородок, удерживая на месте, наслаждаясь шёлковым теплом её кожи, утончённостью костей.

— Детка, сосредоточься на моём голосе. Можешь это сделать?

Отрывистый кивок.

Парис желал иметь возможность видеть её и отметить, вернулся ли цвет на её нежные щёчки. Он прошептал в её ухо:

— Ты такая нежная. Я не ощущал никогда ничего нежнее. А твой запах меня опьяняет. Я ничего не могу с собой поделать и лишь думаю, как ты ещё слаще между своих ножек.

Дыхание Сиенны стало прерывистым. Она положила руки на грудь Париса и начала поглаживать.

— Когда я скользну пальцами глубоко в тебя, ты будешь очень влажной и готовой для меня, детка? Я буду смаковать тебя, выпью до последней капельки твой мёд, а ты будешь молить о большем.

"Даа, — простонал Разврат. — Пожааалуйста."

— Парис, — выдохнула Сиенна.

Просьба о большем? Именно это демон услышал в её дрожащем голосе. Парис обнаружил, что наклонился ещё ниже. Остальной мир был позабыт, когда он уткнулся носом в её волосы и вдохнул их аромат — дикие цветы и кокос. В нынешнее время эта смесь была чем-то редким, раскрываясь только ночью.

О, чёрт, да. Это аромат её сексуального возбуждения.

Разврату это понравилось, даже слишком. Он начал испускать собственный аромат. Это сочетание составило самый дивный, окутывающий Париса букет. Дивный… и мучительный. В мгновение ока все инстинкты Париса вернулись к жизни, и он был более чем воспламенён, более чем готов, отчаянно желая войти в эту женщину и достичь освобождения. Всё, что ему требовалось сделать — это стянуть с них обоих штаны и развести её ноги. Парис бы глубоко и мощно вошёл в Сиенну, а она была бы горячей, влажной и очень тугой вокруг него.