Самый темный соблазн (ЛП)

Нет, мужчина, который сидел перед ней, был тем, с которым она впервые увиделась в Риме. Тем, кто в одно мгновение целовал её, а в следующее — очнулся привязанным к столу для пыток. Тем, кто на одном вдохе проклинал её, а на следующем — восхвалял.

Кем бы он ни был, Сиенна не будет лгать ему. Она никогда бы не стала лгать ему снова.

— Мне была нужна помощь, — призналась Сиенна, — а Гнев знал, где ты и как к тебе попасть. Он взял всё на себя, и я оказалась у твоих ног.

— Тебе всё ещё нужна помощь?

— С Гневом? Да.

Парис кивнул, черты его лица смягчились.

— Прости, что не смог увидеть тебя той ночью.

— Тебе не за что извиняться.

— В любом случае, — сказал Парис, откашлявшись, — полагаю, у тебя проблемы с адаптацией, хотя ты справляешься лучше меня на данном этапе, поэтому я спросил Аэрона о том, может ли он дать тебе какие-нибудь советы. Он сказал, что ты легче всё перенесёшь, если будешь по чуть-чуть каждый день подкармливать ублюдка. Кто-то лжёт тебе, ты лжёшь в ответ. Кто-то жульничает с тобой, ты жульничаешь в ответ. Кто-то ударяет тебя, ты ударяешь в ответ.

Как охотно Парис предложил информацию. Он не заставлял Сиенну просить, не насмехался над ней, потому что он знал, а она нет. И Аэрон не отказал в информации, когда должен был ненавидеть её за то, что она забрала его компаньона — а они были компаньонами.

Демон Гнева был его продолжением, всё ещё скучал по нему и по сей день. Но как же благодарна была Сиенна за совет… "Какой ужасный образ жизни", — подумала она.

— Спасибо тебе за это.

— Пожалуйста, — ответил Парис сухо. — Ты всё ещё считаешь меня злом, которое нужно прикончить?

— Нет! Ты не зло. — Когда-то она не ставила в одну категорию человека и демона… Сиенне было очень стыдно. Какой же глупой она была. Какой наивной. — Прости, что я когда-то так думала о тебе.

Пристальный взгляд, которым Парис одарил Сиенну, лишил её одежды, оставив обнажённой и дрожащей.

— И я должен поверить тебе?

Он никогда не доверится ей, да и зачем ему вообще это делать?

— Ну, из-за того, что нас связали с Гневом, мои глаза открылись. Впервые я увидела правду. То, что я делала… то, к чему меня принудили… ты имеешь с этим дело на протяжении тысячелетий и всё ещё борешься. Сомневайся во мне, сколько хочешь, но сейчас я клянусь тебе. — Сиенна остановила себя от того, чтобы протянуть к нему руки, и сжала их в кулаки. — Я никогда снова не причиню тебе боль.

В его прикрытых глазах Сиенна видела вспышки гнева, пламя возбуждения, а затем пустоту.

Парис отвернулся от неё, а взгляд упал на единственное окно в комнате. В плотных чёрных шторах была щель, через которую внутрь проскользнул одинокий лучик лунного света. Затем он пожал сильным плечом.

— Ты спросила, почему я пришёл за тобой.

Сиенну потрясло разочарование. Реакция на её клятву должна была быть любезной, но, с другой стороны, Сиенна её не заслужила.

— Да.

— Я… проклятье. Я не мог позволить тебе страдать.

Парис не мог… позволить ей… страдать… оу… Это было милосердие, которое Сиенна больше не способна кому-нибудь подарить, поэтому она понимала насколько драгоценным оно является. Слёзы хлынули из глаз и покатились по щекам, сначала одной мерцающей влажной дорожкой, затем целым потопом. Её тело била крупная дрожь с той же силой, как женщин в том коридоре сновидений. Била так, что она больше не могла видеть ни спальню, ни Париса.

Что же случилось с её железными яйцами? Сломаться перед ним сейчас было унизительно, но она не могла взять себя в руки.

Её стыд взорвался, и маленькие кусочки разлетелись во все уголки тела, полностью заполняя её. Всю свою жизнь она могла положиться только на себя. Начавшийся после похищения Скай алкоголизм матери поглотил всю любовь, которую она испытывала к Сиенне. В конечном счете, и её отец сбежал, начал новую жизнь с новой семьёй, забыв о маленькой девочки, которую он бросил.

В колледже она начала встречаться с Хью. Он выслушивал её истории о прошлом, предлагал сочувствие и помощь. Рассказывал о себе и о своей вере в сверхъестественное. Когда она проявила сомнение, он обещал ей показать… и показал. Сиенна была напугана и в то же время пребывала в восторге, потому что теперь нашла того, кого могла обвинить во всех своих неприятностях.

Это стало освобождением. Как чудесно осознавать, что её мать не виновата. Её отец не виноват. Она не виновата. Как умиротворяюще думать, что родители по-прежнему любили её, если бы зло Повелителей не ворвалось в мир. Так что, да, она с головой погрузилась в войну добра против зла.

И всё же, Ловцы расстреляли её, чтобы добраться до Париса.

Париса, который не хотел, чтобы она страдала.

Рыдания Сиенны вышли такими мощными, что вскоре она уже икала, из глаз и носа обильно текло, и это ещё больше засмущало её. Сильные руки обняли её, стараясь не задеть хрупкие крылья, и притянули её к горячей, мускулистой груди. Сердце Париса стучало так же быстро, как и её.

Кто бы мог подумать, но от этого она зарыдала ещё сильнее.