Самый темный час

– Слушай, а там нигде случайно ключей нет?

– Хочешь, чтобы я организовал тебе побег? Нас же обоих порешают, и тут видеокамеры повсюду!

– Они не работают, участок уже неделю как закрыт, – фыркаю я. Не уверена, в самом ли деле предлагаю другу совершить преступление, но…

Внезапно с улицы доносится сигнал тревоги. Самый настоящий – громкий и офигеть какой пугающий. Тот, который запускают в городах в случае прорыва критично зараженных.

Я мгновенно холодею, переглядываюсь с застывшим Нейтом, и он тут же кивает:

– Я поищу ключи.

Друг срывается с места и убегает, а я остаюсь дожидаться его наедине с подкатывающим чувством липкого страха.

«Давай-давай-давай» – мысленно повторяю я, едва сдерживаясь, чтобы не начать колотить руками по решетке. Отчасти понимаю, что, возможно, было бы безопаснее остаться внутри, но кто знает зараженных? Может, они смогут просочиться и через прутья. Но беспокоит меня не моя безопасность, а безопасность моих родных —они сейчас находятся где-то там, в городе. Бабуля и дедуля совсем не могут бегать в силу возраста, и будет чудом, если они успели укрыться в ближайшем убежище.

Нейт возвращается с ключами, которые нашел бог знает где, но на подбор нужного уходит время. К счастью, друг догадался запереть участок изнутри, но это поможет ненадолго – двери тут не самые крепкие.

Наконец, Нейту удается открыть камеру. Я пулей выбегаю на свободу и несусь к оружейной. Мы взламываем замок, хватаем пару старых помповых ружей, и я на скорую руку распихиваю дополнительные патроны по карманам. Часть выпадает на пол, я шикаю и матерюсь, поднимаю и снова расталкиваю все, куда придется.

Когда мы подбегаем к главной двери и открываем ее, хаос встречает нас во всей красе: критично зараженные из числа жителей города замечают нас и бегут к участку. Нейт вскрикивает, как девчонка, резким рывком закрывает дверь и для уверенности подпирает ее столом изнутри.

– Давай наверх! – Я тяну его за дверь «Только для персонала», пулей взлетаю на второй этаж и нахожу лестницу к люку на чердак.

Нейт отстреливает замок, и я первая поднимаюсь на крышу. В условиях стресса руки и ноги действуют слаженно и будто живут своей жизнью, а я лишь безвольно наблюдаю со стороны. И вот мы с Нейтом бегаем туда-сюда по крыше, пока внизу собираются зараженные, наваливаясь всей массой тела на окна и двери. Я пытаюсь высмотреть среди них бабушку и дедушку и, к счастью, не нахожу.

– Сюда! – Я указываю на крышу здания супермаркета, от которого нас отделяют метра два с половиной-три.

– Ты с ума сошла! – вопит Нейт. – У меня была тройка по прыжкам в длину!

– А по прыжкам в толпу зараженных?

Этот аргумент срабатывает. Я разбегаюсь и прыгаю на крышу магазина.

– Давай! – кричу Нейту, но он опять словил паузу нерешительности. – Или мне как Саре Коннор* заорать?

Нейт выдает невнятную ругать, разбегается, но отталкивается довольно неудачно и приземляется пузом на угол здания.

Я бросаю дробовик, падаю рядом с другом и затаскиваю его на крышу. К его неудовольствию, нам приходится повторить процедуру прыжков, пока мы не оказываемся подальше от эпицентра зараженных, которые вовсю атакуют участок и супермаркет. Но как только мы спускаемся вниз, я начинаю рваться к центру города – на площадь, где в последний раз видела родных.

– Нет! – друг хватает меня за руку и тянет в противоположную сторону. – Умереть решила?!

– Там бабушка и дедушка! – я пытаюсь вывернуться, но он оказывается очень цепким. – Я не могу их бросить!

– Сейчас ты им не поможешь! С ними были военные, и либо их отвели в убежище, либо уже слишком поздно!

Аргумент весомый, но мы спорим с Нейтом еще несколько минут, после чего он одерживает победу и предлагает выйти на связь с кем-нибудь городе. Я достаю телефон: сотовая связь не работает. Мы собираемся рвануть к радиостанции, но путь пролегает как раз через район с зараженными. И тогда я вспоминаю про одно место неподалеку и с неплохим радиоприемником. Старый городской завод.

Прикинув расстояние, следующие пятнадцать минут мы бежим переулками, стараясь не попадаться на глаза ни зараженным, ни выжившим (бог знает, успели их укусить или нет). В тот момент я не задумываюсь о безопасности выхода на связь с кем-то за пределами города и чем все может обернуться, если кто-нибудь из «больших ребят» узнает о вспышке заражения. Но потом вспоминаю про Инспектора и его «подтанцовку»: они наверняка успели связаться со своим начальством. Если это произошло, счет жизни Форт-Коллинса идет даже не на часы, а на минуты.

Проскочив в одну из старых лазеек, мы забегаем на завод. В свое время я проводила здесь много часов, когда занималась ремонтом техники или навещала дедушку, который трудился на производственном станке – поэтому, где находится комната управления, я помню отлично. Но, оказывается, помимо нас на заводе есть кто-то еще.

Прислушаться и понять, кто бегает по территории, я не успеваю: попетляв по коридорам, я несусь наверх и через минуту дергаю за нужную ручку.

Заперто.

– Эй! – я стучу ладонью по двери и для верности дергаю второй раз. – Откройте!