Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего

— Кому и что ты должна?

— Туда.

— Куда туда? — глупо спросил Женька.

Иришка вскинула залитые слезами глаза:

— Я ничего не спрашиваю. Только я к вам хочу. К тебе.

— В армию, что ли?

— А вы как-то иначе называетесь?

— Ириша, ты что-то не то говоришь.

— Я вообще молчу. Я умею молчать. Но сейчас по контракту и девушек берут. Я смотрела, читала…

— Знаешь, это очень глупо.

— А если ты не вернешься? Если тебя убьют? Если я даже не узнаю, где ты сгнил, это будет суперумно?

— Ты чего? Я даже и не собираюсь…

— Она уходит. И с кем ты будешь? Грохнут же в один момент…

— Ну, это вряд ли, — твердо сказал Женька.

— Взрослый… — с какой-то завистью проныла Иришка. — Нет, я все понимаю. Какой из меня разведчик? Но я работать умею. В канцелярии или где еще нужно. Хоть буду знать, куда ты делся.

— Ириш, разговор вовсе какой-то неуместный.

— Это точно, — Иришка подскочила, резко отряхнула подол. — Пошли. Я не с тобой, рядовым переводилой, говорить буду. Я твоего начальника знаю.

— Не вздумай!

— Не сейчас, естественно. Подготовлюсь. Образование у меня приличное. Спортивно подтянусь. Я и так не жирная.

Женька засмеялся, но подруга не обиделась.

— Пошли, а то ведьма и тебя, и меня напоследок выпотрошит.

Направлялись на проводы начальницы. Катрин на квартире торжество устраивала, ибо приглашены были и люди сугубо штатские, вроде Иришки, получившей приказ непременно явиться.

Хорошо посидели. В своей компании. Никаких брюнетов. Кроме «отдельских» был лысоватый дядечка лет за сорок. Они с Сан Санычем оказались хорошо знакомы, сразу начали беседовать о чем-то узкоспециальном. Еще присутствовала заморская гостья — миниатюрная девушка-девочка с дивно яркими синими глазами. Про контактные линзы Женька догадался с приличным опозданием. Сколько гостье лет — понять было сложно: от шестнадцати до двадцати шести. Звали ее Найни. По-русски она говорила старательно, но не слишком уверенно. В общем, симпатичное такое иностранное создание.

Конечно, были джин, оливки и прочее, но и конфеты пошли неплохо. Правда, ничего похожего на «Красные-ударные» Женька так и не распознал. Ничего, разыщем.

Ближе к ночи начальница поймала на кухне:

— Трезвый?

— Как стеклышко.

— Значит, так: если без меня сунешь голову не туда или снова сядешь на осколочную бутылку…

— Не суну. Насчет бутылки обещать не могу, хобби есть хобби, но в основном буду цел. Осторожность проявлю и за тебя, и за себя. Ну уж сколько ее, осторожности, из запасников выжму. Вообще-то, меня ждет нелегкий, но востребованный труд штабного переводчика.

— Ну-ну. Это будет лучше всего. Не вздумай оставаться в штате после «срочной».

— Кать, я буду разумен и осторожен. Прямо как ты. Или даже больше.

— Естественно, — начальница усмехнулась. — С Ириной Кирилловной я поговорила. Будете отвечать друг за друга.

— Будем. Этим не испугаешь. Кстати, если в твоих делах понадобится переводчик с небольшим боевым опытом…

— Спасибо. Надеюсь, мы и так справимся. Будь жив, Земляков.

— Обязательно.

Уже спускались всей толпой, когда Катрин вспомнила:

— Жень, ты про родственников у отца расспросил?

— Я у него спросил, а он двоюродному дядьке в Одессу дозвонился. Были вроде бы братья у прадеда, но еще до революции потерялись.

— В революцию они потерялись, именно в революцию. Поднажми, Жень, пусть дядька склероз преодолеет. Родственников помнить нужно.

Обнялись. Остановили такси. На прощание Найни, сунув на сиденье рюкзак подруги, вдруг вытянулась и вполне серьезно отдала честь — на американский манер бросив ладонь к непокрытой голове. Катерина, смеясь, махнула рукой, пихнула подружку в машину и отправилась на свою личную небольшую войну.

* * *

От монитора уже в глазах рябило. Стоял жаркий июнь, старенький кондиционер в окне завывал, как «штука» в пике, и вынести сию психологическую атаку дольше пяти минут было трудно. Женька сунул папки в сейф, отключил ноутбук и вышел во двор. Перекладина турника была горячая. Когда подъем-переворот делал, к животу словно раскаленный пулеметный ствол приложили. Младший сержант Земляков зашипел, принялся раскачиваться, остужая пострадавшее пузо.

— Гимнастика — зрелище для гурманов, — сказал майор Варшавин. — Закончишь, заходи в Отдел. Квас в холодильнике охладился, поразмыслим над нашими десантно-нефтяными делами. Да и о пополнении свое мнение изложишь. Нам раскачиваться да срабатываться особенно некогда. Ну, сам все понимаешь…

Раскачиваясь, Женька думал, что в Констанце сейчас еще жарче. И море… Нет, лучше не вспоминать. Ничего, сделаем. Враг морально надломлен, небось не 43-й год. А нефть, она и тогда в цене была.

Подправить. Хоть чуть-чуть. Лето 1944-го. Еще одно тяжелое военное лето. Пусть оно будет чуть легче. Сравнивать не будем. По маю Севастополя Женька не выдержал и все-таки сравнил. Немного сделали. Потери чуть меньше, пленных чуть больше. Флот… Флот подошел и сделал что мог.