Самый приметный убийца

Сорокин, скривившись, как от кислого, призвал к порядку:

– Оставьте, гражданка. Интересно – делай запрос министру. Ближе к делу!

– Ах к делу! – ядовито начала тетка. – Гляньте на него – «к делу»! И напишу, будь спокоен, что же это делается?!

И пошла-поехала по кругу, как старая шахтенная кобыла. Послушав до третьего захода, Сорокин постучал по столу:

– Я говорю: к делу ближе. Иначе я тоже кое-что припомню тебе, мало не покажется.

Анна Филипповна немедленно перестала кричать и устроилась к столу:

– Ну, а что ты сразу ругаться-то? Меня тоже надо понять: женщина небогатая, а тут имущество пропадает.

– Какое?

Филипповна глянула с недоумением:

– Сковородка же! Ты откуда свалился, с луны? Сковородки у народа пропадают вот уж с год как…

– Не ври, от силы месяц.

– Вот и я говорю. Недели не прошло, как пропала новехонькая. Ладно, думаю, не буду занятую милицию беспокоить…

– Чего это? – с подозрением спросил Сорокин.

– А вот так. Послала девку на толкучку, хотя бы подержанную купить – купила, кулема, на удивление. Отличная красотулечка… я не про дуру эту, которая Светка. Так сегодня и эту украли, каково?

– Кого? – перепугался Акимов.

– Сковородку! А какая сковородка была! Сталинградской артели, и ручка такая удобная, с большой дыркой, специально, видать, рассверлили…

– …и нашлепка «арт» точка «Сталинград» на боку? – тотчас уточнил Сергей.

Пришла пора тетке поразиться:

– А ты откуда знаешь? Что, видел ее?

– Я-то нет, – промямлил лейтенант, осознав, что зря ляпнул, – слышал только.

– Ладно, вы тут сами тогда, – заторопился Сорокин, – мне еще в главк… Закончил рапорт-то? Давай сюда.

Акимов и Филипповна остались вдвоем. Тетка Анна, пораженная прозорливостью лейтенанта, даже притихла. Сергей, придав себе важный и внушительный вид, достал бумагу, подвинул ей перо:

– Опишите, пожалуйста, как дело было.

Тетка Анна замахала руками:

– Без очков я, да и почерк плохой. Пишите уж сами, сделайте милость.

Сергей, особо ничему не удивляясь, записал уже хорошо знакомый рассказ о том, как сковородка, оставленная остывать после мойки и прокаливания, бесследно исчезла с общей кухни, на которой никого и не было…

– Точно никого? – для очистки совести уточнил он.

– Никого чужих, – подтвердила тетка Анна, – может, пигалица моя с подружкой заскакивали чаю налить – и только.

– Что за подружка?

– Да Настька Иванова. Они, две дуры, постоянно по четвергам куда-то до вечера пропадают, заскочили перекусить…

Заслушав и подтвердив, что с ее слов записано верно, понятно и так далее, Филипповна поставила закорючку на заявлении и, почтительно попрощавшись, отправилась восвояси.

Акимов, с хрустом потянувшись, размял натруженные пальцы: «Странно все это. У Ивановой сковорода пропадает, Светка притаскивает такую же с толкучки, и эта снова пропадает. И никого чужого, кроме мелкой Ивановой. Приключения блуждающей сковородки!»

Он хмыкнул, но тут же вспомнил то, от чего настроение испортилось.

«И две эти пигалицы, по Ольгиным словам, входили в Санькину шайку. Однако Приходько решительно отрицает, что они и сковородки воровали. Что же получается – у нас есть еще одна шайка, только девчоночья?»

Он скрипнул зубами: пороть. Всех. Невзирая на пол и возраст. И так черт знает что творится в районе, еще эти, отъевшись, дурить начинают!

* * *

– Оль, в кино идем? «Встречу на Эльбе» крутят.

Оля подняла глаза от учебника:

– Слушай, и когда ты успеваешь уроки делать?

– В основном на занятиях, – невозмутимо ответил Колька, – а что?

– И сколько раз ты эту картину с марта посмотрел?

Колька задумался:

– Раза три, а что?

– Не надоело?

– Эх ты, голова! Так хороший фильм на то и нужен, чтобы смотреть и пересматривать.

– Воображаю…

– Сама-то не видела, чего ехидничаешь? – Колька дернул по привычке ее за косу.

– Остригусь – будешь знать, – пригрозила она, аккуратно закладывая учебник.

– Что, все успела изучить? – съехидничал он.

– Успела. Я повторяю, – невозмутимо ответила Оля, – ну чего, идем?

К Колькиному удивлению, весь сеанс она просидела, впившись в экран, без единого едкого комментария. Конечно, было на что смотреть. Удивительные кадры далекого Кёнигсберга, разрушенного города, чьи дома своими выбитыми окнами под лунным светом напоминали черепа, пробитая, дымящаяся голова каменного Бисмарка. Раневская с намертво прибитой белоснежной улыбкой и «как поживаете?», Любовь Орлова с такой же намертво построенной прической в распрекрасном военном мундире – при взгляде на нее Колька вдруг вспомнил красотку-военврача на платформе, смущенно кашлянул и воровато покосился на Ольгу. От неловкости он сам заговорил, тем более что как раз был повод:

– Смотри, видишь, танки наши въезжают?

– Да вижу, – недовольно отозвалась Оля.

– Они выезжают на берег реки в Кёнигсберге, а напротив американские танки – это уже в Риге, на тамошней реке. Здорово снято, да?

Оля шикнула – не мешай, мол. Зато всю обратную дорогу домой болтала почти без умолку, так ей фильм понравился:

– «Мне снится мир… Пожалуйста, у нас свобода сновидений!» – с удовольствием повторяла она. – Коль, интересно, они точно нам союзники?

– Кто?