Самый обычный день

Интересно, наверное, человеку, как у нас тут на телевидении, сообразила Лола, вот и приехал пораньше. Но охотник, не обратив на нее никакого внимания и полностью погруженный в свои размышления, тяжелой поступью прохаживался по коридору.

Журналистское чутье тревожно подсказывало: «Что-то здесь не так, как бы Вальтер не выкинул чего в прямом эфире», но дел оставалось очень много, и, отогнав беспокойные мысли, Лола пошла к техникам согласовать план работы.

Увязав все вопросы, скоординировав совместные действия так, чтобы застраховать себя от возможных непредвиденных обстоятельств, которые могут возникнуть во время прямой трансляции, Лола направилась в студию. Навстречу, держась за руки, шли Стефано и Света, которую, как и было обещано, пригласили в качестве зрителя. Вдали коридора все так же понуро вышагивал Вальтер Мота. Неприятное чувство тревоги опять напомнило о себе.

– Привет! – сказал Стефано и расплылся в улыбке.

– Здравствуйте! – эхом поприветствовала Света.

– Мы же давно на «ты» перешли, – удивилась Лола.

– Ой! – как всегда, ойкнула девушка. – Только здесь обстановка такая… – она не смогла подобрать слова, – и вы, то есть ты, совсем новая!

– Другая, – подсказал Стефано.

– Да-да, другая и официальная, – сразу согласилась Света.

– Я ее в центр посажу на первый ряд, ничего?

– Конечно, сажай. Может, пару вопросов ей задам. Договорились? – Лола оглядела девушку – «вполне цивильный вид, напоминает чем-то учительницу младших классов, но это совсем неплохо».

– Может, не надо… да еще вопросы… – засомневалась Света.

– Надо, надо! Тебя будет знать вся страна! – Стефано развернул Свету и повел к студии.

– Ну-ну… – произнесла им вслед Лола, наблюдая, как длинноногий Стефано комично забегает с разных сторон к девушке, согнувшись заглядывает в глаза, упоенно рассказывая что-то о своей работе. На ум сразу пришло сравнение «как фазан на току». Она улыбнулась.

Целые полчаса пришлось потратить на грим, а точнее, на его переделку. На этот раз Лола была неумолима. «Что это за черные щеки? А тени? Зачем этот неимоверный блеск, превращающий глаза в два новогодних шара?!» Она понимала, что чрезмерно преувеличивает, но ничего не могла с собой поделать. Лицо ее после нанесенного грима вызывало явное отторжение. И только после полного исполнения всех своих замечаний она успокоилась, поправила светлый короткий пиджак в тонкую темную полоску, одернула расклешенные брюки и белую классическую блузку, тряхнула головой, чтобы волосы легли естественно, взяла блокнот и, цокая пятнадцатисантиметровыми каблуками, вошла в студию.

Все уже были на месте, что сразу же привело ее в боевое расположение духа. Она еще раз напомнила гостям основные тезисы программы и попросила не вдаваться в страшные подробности самого убийства.

Отсчитались последние секунды на табло, эфир пошел.

Лола кратко передала всю историю дела для тех телезрителей, которые могли не видеть ее репортажей, и перешла к показу записей, отобранных предварительно.

Микрофоны еще не были выключены, и гости тихо переговаривались в полутьме студии.

Первым Лола предложила высказаться начальнику полиции, и сразу же стало ясно, что он мало знаком с материалами следствия. Отделываясь общими фразами и не забыв поблагодарить какого-то чина из Рима за помощь, он вдруг перескочил на проблему мигрантов, но тут встрял криминалист и не дал ему уйти в сторону.

– Я так понимаю, что больше всего вопросов было по заключению аутопсии? Да и по сравнительным анализам ДНК тоже очень долго возились. Можно узнать, что явилось основной точкой отсчета, которая дала толчок для определения преступников?

– Так нельзя рассуждать, так как было несколько точек, которые навели на след, – промямлил полицейский.

– Какие же? – уточнил криминалист.

– Следствие еще продолжается, – государственный обвинитель пришел на выручку своему коллеге, – и есть аспекты, которые мы не можем разглашать. А выводы можно сделать из прекрасного объемного репортажа, показанного вначале. Я уверен, что на этот раз преступникам не удастся избежать наказания, несмотря на то, что признался один Валерио, а роль Патриции до сих пор устанавливается, и, насколько я знаю, ее отправили на психиатрическую экспертизу.

– Экспертиза уже проведена, и Патриция признана полностью вменяемой, – проговорил адвокат, – но это не значит, что она замешана в убийстве.

– То есть как?! – поразилась писательница. – Вся Италия негодует по поводу преступления, совершенного матерью, и вдруг выясняется, что Патриция ни при чем!

– Она находилась в другой комнате и ничего не видела!

Лола привыкла к фортелям адвокатов в этой стране, но такого бесстыдства не ожидала даже она.

– Как она объяснит, что вывезла тело к каналу, что поехала как ни в чем не бывало на кулинарные курсы и устроила спектакль перед школой, зная, что мертвый сын валяется на цементе?! – возмутился прокурор.

Лоле не понравилось «валяется на цементе», и она сделала знак обвинителю, чтобы он осадил эмоции.