Самый кайф (сборник)

ПРОЕКТ

Место действия: г. Сестрорецк, пл. Свободы, д. 1, площадь перед зданием исполкома.

Время: 12:00.

Площадь украшена символикой фестиваля. Играет бравурная музыка духового оркестра моряков. По периметру площади выстроились участники фестиваля. За ними – зрители. Оркестр смолкает. Под бой курантов на балкон исполкома выходят – мэр, президент фестиваля, оргкомитет, священнослужитель.

Звучат приветственные речи. Говорят о цели фестиваля, о примиряющем движении «синих» ипр.

Группа организаторов фестиваля на велосипедах объезжает строй участников. Звучат крики «ура!».

Торжественный молебен и освящение знамени фестиваля. Подъем знамени. Гимн.

Мимо исполкома проезжают транспорт с джинсово-фестивальной символикой и колесный бронетранспортер, расписанный цветами.

После парада начинается шествие. Художники несут картины и мольберты. Актеры показывают мизансцены. Проходят диксиленд, «Лицедеи», духовой оркестр моряков замыкает шествие. С балкона звучат приветствия идущим. Над шествием транспаранты со словами «Джинсы – всемирная вещь», «Джинсы – символ нашего времени», «Дайте миру джинсы», «Миру – мир» и т. д.

Обоснование проекта

Предлагая подобную модель открытия фестиваля, автор исходил из необходимости учитывать традиции и привычки граждан России. Жители Бразилии привыкли к карнавальным шествиям и пляскам. Жители США – к шествиям с персонажами Диснея и длинноногими герлами. Граждане России привыкли к трибунам, речам и парадам. Хорошо или нет – это так. Привычная форма при полном отсутствии тоталитаризма вызовет у зрителей добрые чувства. Начало фестиваля ляжет в канву психологической привычки и не вызовет раздражения. В церемонии открытия не должно быть сатиры и насмешки. Это, повторю, лишь привычная нам форма.

Но никаких джинсовых бронетранспортеров не прикатило. Возле дверей выставочного зала Саши Михайлова сводная труппа народного танца водила русско-народные хороводы под сиротским транспарантом «Джинсы – всемирная вещь». Тут же озадаченно бродили местные бандиты и писатель-предприниматель Александр Житинский. Первые хотели обложить кого-нибудь данью и продавать пиво джинсовым толпам. Второй намеревался втюхивать, как горячие пирожки, книгу про Костю Кинчева. В итоге бандитское пиво покупал хоть и предприниматель, но все-таки человек Житинский, раздаривая одновременно Костю Кинчева. Сперва Житинский хотел менять Кинчева на пиво, но бандиты отказались.

В знак джинсового протеста я зашел в соседнюю дверь и оказался в ресторане, который, как выяснилось, принадлежал одному моему старинному знакомому, выставившемуся все-таки на цветные ликеры. Мне от них плохо до сих пор.

За несколько дней до того, используя джинсовые каналы в питерской прессе, мы с Джорджем превентивно отмазались от мероприятия в Сестрорецке. Маркс опубликовал в «Вечернем Петербурге» статью под названием «Джинсовая лажа» (или после опубликовал?), а я в приложении «Пятница» к еженедельнику «Час пик» напечатал Ленину фотографию и под фотографией спародировал милицейский текст: ищется, мол, такой-сякой, бормочет, что президент, всем показывает печать, последний раз его видели в районе Сестрорецка… Сострил, одним словом! После публикации Тихомиров явился в редакцию и бросался в тамошних теток стульями.

Прости, Леня!