Самый кайф (сборник)

То, что не удалось советской власти, без шума совершила инфляция. Буржуазии, пришедшей к власти, не требовалось более социальных позывов русского рока. Буржуазия хотела передела собственности и чувственных наслаждений. И того, и другого на всех никогда не хватает. Рок-клуб остался с народом, и его администрация, еще не понимая, что происходит, стала грустить и искать забытья прямо на рабочем месте…

В глухое позднее время мы вошли в темный двор. Холодный ветер вырос из недр мая. Так часто случается в Петербурге, когда после бодрого майского дня к ночи наступает почти что февраль.

– Да кто там сейчас есть? И кто нужен нам? – бубнил я, но целенаправленный Джордж отвечал уверенно:

– Там всегда есть.

– А пить?

– И пить.

К весне в распоряжении Рок-клуба остался лишь зальчик на первом этаже с окнами в ободранный дворик со словами «Цой!» и «БГ!» на стенах.

Джордж уверенно проник за дверь, и я ступил за ним. Еще недавно мы тут работали с молодежью, рассуждали о прекрасном, старались привить правильный эстетический вкус. Да, видать, в чем-то промахнулись. Зальчик представлял теперь собой жуткое зрелище. По полу были разбросаны газеты и буклеты. На плакатах с лицами Цоя и БГ сидели какие-то хипповато-диковатые почти что дети. Пахло псиной и табаком. Две желтоватые лампочки по полтора ватта каждая еле освещали пространство, и правильно делали. Из темноты возник президент Коля Михайлов, и Джордж стал наступать на того с вопросом:

– Что же это такое тут делается?!

Но Михайлов, человек средних лет со среднерусским лицом и бритым подбородком, лишь замахал руками, выкрикнув:

– Меня здесь больше нет! – и действительно растворился в пространстве.

Мы присели с Джорджем на кипы рок-газеты «Румба», словно на пеньки, и мастер абсурда достал из рукава очередную пинту «бордо».

Сделали по глотку, и я спросил:

– Анатолий Августович! Не жалко ли вам труда, таланта и изворотливости?

– Жалко, – согласился Джордж.

– Ведь мы сидим на газете, в которую вложен твой труд как рок-журналиста и редактора.

– Да, это так.

– А эти, с вашего позволения, дети! Сидят своими жопами на ликах рок-героев Цоя и БГ! И как-то тупо кайфуют. Этому ли мы учили людей долгие годы? Не Рок-клуб, а ночлежка, бомжатник какой-то!

– И это верно. Но такова правда момента. Все сгнило.

– Нет! Мы не об этом мечтали в годы светлого отрочества.

Конечно! Мы думали о другом. Мы хотели выпить вина и потрепаться без проблем. Поболтаться по центру, а после разъехаться кто куда. Но мало мне подвластные внутренние силы, разбуженные химической формулой алкоголя, уже закипали в селезенке. Слово цеплялось за слово, складываясь в роль этого вечера. Мы придумывали себе роли и тут же играли их.

– Предметы и истины должны принадлежать народу! – говорил я.

– Именно для народа я их и создавал. – Джордж тоже загорался.

– Мы сейчас эти замечательные кучи газет вынесем на Невский и раздадим прохожим! – говорил я.

– Раздадим! – соглашался Джордж. – А может быть, и продадим. Только на Невском сейчас уже никого нет.

– Тогда мы их завтра раздадим.

– Ага. Но не завтра, а послезавтра. Завтра я объявлю по радио о времени и месте.

Джордж вел на питерском радио музыкальную передачу, и наша хмельная фантазия стала приобретать практические очертания.

Мы пинками согнали молодежь с лиц Цоя и БГ и потащили рок-н-ролльную продукцию на улицу Рубинштейна – плакаты, буклеты, афиши, газеты, журналы и пластинки. Я стал махать руками, предполагая остановить машину и отвезти добычу к себе на Московский проспект, но, как назло, ни единой машины по улице Рубинштейна не проезжало. Маши – не маши! Минуты утекали в прошлое, и с новым временем приходило протрезвление. Куража оставалось на чуть-чуть.

– Кому, впрочем, нужны наши потуги? – вдруг промолвил Джордж. – Можно продукцию просто бросить на тротуаре. Заинтересованные лица подберут.

– Мы с тобой и есть заинтересованные лица… Хотя… Можно и бросить. – Я тоже засомневался. – Последний раз попробую.

Вышел на проезжую часть и увидел фары приближающейся машины. Машина оказалась иностранного производства, и она остановилась. Дверь тачки отворилась, и за рулем обнаружился Андрей Тропилло – известный на тот момент винилово-пластиночный пират.

– Торопила! – воскликнул Джордж и ринулся на водителя. – Мы тут спиратили кучу товара. Лица Цоя и БГ!

– Без меня бы у них никаких лиц не было, – заявил Тропилло, довольно неряшливый и рыхловатый тип с куцей бородкой.

– Без тебя их снова не станет. Довези добро до Московского.

Тропилло по прозвищу Торопила быстро сообразил, в чем тут дело, одобрил грабеж и согласился подбросить. Вообще, Торопилу фиг найдешь, если станешь искать специально. А тут посреди ночи на пустой улице пират на тачке…

Через полчаса я уже был дома с барахлом, и по головке меня семья за это барахло не погладила.