Самый кайф (сборник)

МЕЧТА О ХРАМЕ

Храм должен представлять собой здание неправильной формы со скалообразным силуэтом. Вместимость – около тысячи человек. Высота – 50 метров. Обязательно на открытом месте, рядом с большой водой. В скалообразных формах Храма должны угадываться электрическая гитара или несколько гитар. На самом верху Храма огромный (7 метров в диаметре) оранжевый, а-ля солнце, шар с надписью «Все, что тебе надо, – это Любовь». Немного ниже и в стороне от этого шара другой шар (5 метров в диаметре), голубоватый, с надписью «Дадим Миру Шанс». Оба шара медленно вращаются и излучают свет в любое время года.

В недрах Храма-скалы находятся помещения разной величины и формы – хранилища рок-культуры, вспомогательные службы.

Пол в главном, праздничном холле должен быть всегда теплым и светящимся. Снаружи и внутри Храм должен быть покрыт маршрутами в виде рок-символов и образов, связанных лестницами, лифтами и переходами.

Этот Храм никогда не примелькается, благодаря «ломаным» формам он будет давать фантастическую игру света и тени… Это сооружение будет похоже на последний аккорд на пластинке «Сержант Пеппер»…

Этот Храм, который уже есть в душах, осталось только построить и зажечь.

Гостеприимный дом открытых дверей, он будет принимать гостей со всего света и станет символом Санкт-Петербурга, так же как статуя Свободы в Нью-Йорке. Гимном Храма станет песня «Битлз» «Все, что тебе надо, – это любовь». На наивысшей точке будет развеваться бесцветный флаг, который будет всегда цвета неба.

Кайф «Кайфа» пора заканчивать. Он получился путаным, смурным и эмоционально не выдержанным. Таким и случилось историческое время, о котором я повествовал, рассматривая его через мажорный рок-н-ролльный квадрат. Вторую часть обещаю написать по-другому.

Часть II Транснациональный Джинсовый Конгресс

Если перейти мост Сулли, то окажешься на бульваре Генриха IV, короля-отступника, перешедшего из протестантизма в католицизм после знаменитой фразы о том, что, мол, Париж (то есть трон) стоит мессы. Бульвар ведет к площади Бастилии. Но ничего интересного здесь, как и в вероотступничестве, нет – какое-то полицейское учреждение и с десяток дорогих магазинов. Поэтому я сворачиваю с моста на Сен-Поль, продвигаюсь по паутине улочек. Зачуханные дворики превращены в милые сердцу прохожего гнездышки. В этих гнездышках – магазинчики изящной утвари и махонькие кафе. Тут одинокому туристу есть на что потратиться. Но я не турист. Просто у меня времени избыток.

Десять лет назад мне приходилось работать истопником в кочегарке, но последующие удачи освободили от этой полезной для самоуглубления, но социально малопочтенной профессии.

Собственно, по образованию я историк, имею университетский диплом. Но Провидение опять же распорядилось по-своему, и по диплому я не работал. Однако образование сказывается в желании классифицировать явления. Рок-н-ролл же слабо поддается классификации – слишком уж много тут перемешано противоречивого. Русская, склонная к рабству и бунту натура и афроамериканская импульсивность. Русско-африканское развиздяйство, одним словом. Можно тут Пушкина вспомнить. А можно и не вспоминать…

На площади Бастилии монтируют аттракционы. Скоро здесь заездят на электрокарах и закрутятся на каруселях французские дети. Этот сюжет я помню по прошлому году – за успехи в труде и учебе я водил сына на площадь, где он пускал на ветер мои сбережения.