Самый достойный отец (ЛП)

Тот легко увернулся и использовал собственный вес Фила против него самого, заставляя его врезаться в одного из своих друзей. Еще один из местных парней бросился вперед. Форестер остановил его ударом кулака в живот, и тот согнулся пополам. Потом Форестер ударил его коленом по лицу.

Эль скривилась, когда кровь хлынула изо рта мальчишки. Когда тот упал, Форестер потянулся за четвертым парнем и, схватив его, притянул ближе и нанес удар по лицу. Затем повернулся туда, где стоял ошеломленный Фил. Фил попытался нерешительно нанести удар, от которого Форестер увернулся, нанеся ответный удар.

В то, что казалось всего лишь мгновением, Форестер умудрился нейтрализовать четверых местных парней. Эль была уверена, что некоторое время они не будут причинять много хлопот.

Грис наблюдал за происходящим со смесью ужаса и ярости. Он догадывался, что Форестер — грозный боец, но не рассчитывал на то, что тот вырубит всех четверых мальчишек с такой легкостью.

В отчаянии он отступил назад к пикапу, который был припаркован на стоянке, и вытащил железный прут размером с бейсбольную биту, спрятав его сзади. Он замахнулся угрожающе. Эль тут же поняла, что одного удара будет достаточно, чтобы причинить серьезный вред тому, кого он ударит. Она видела, что Грис потерял самообладание, и поняла, что сейчас тот способен убить кого-то.

Форестер, казалось, не замечал этой опасности. Он сделал шаг по направлению к Грису, обходя разбросанные по земле тела местных мальчишек.

— Думаю, что самое время, чтобы ты извинился перед Эль за то, что ты такой идиот, — сказал он.

— Я никогда не буду извиняться перед этой стервой, — заявил Грис. — Ни сейчас, ни когда-либо еще.

— Ладно, — сказал Форестер, — Будь по-твоему.

С этими словами он бросился на Гриса. Грис встал в стойку, как в бейсболе, замахнувшись железным прутом, готовый ударить Форестера насмерть. Эль не могла смотреть на это. Она закрыла глаза, затем снова открыла их, когда Форестер уже был в пределах досягаемости оружия Гриса. Тот замахнулся, вложив в удар всю свою силу. В это же время Форестер упал на колени и проскользнул под прутом, нанеся удар по ногам Гриса. Грис тут же упал, а Форестер, вскочив на ноги, ударил его со всей силы. Грис выронил железный прут из руки, который пролетел достаточно далеко и упал в снег.

Форестер посмотрел на Гриса, а затем придавил своими коленями его грудь.

— Ты, слушай меня, и очень внимательно, — сказал Форестер. — Эль, когда-то, возможно, и была твоей девушкой, но она покинула твою жалкую задницу. Это ее право. Она сейчас со мной. Тебе здесь нечего искать. Ты уберешься из этого города, прежде чем случится что-то, что ни один из нас не сможет изменить. Ты меня слышишь?

Грис сплюнул и закашлялся.

— Ты меня слышшишь? — спросил Форестер громче.

Грис колебался, но как только Форестер посильнее надавил коленом на грудь Гриса, тот подал голос.

— Я слышу тебя, — ответил он.

— Уверен?

— Да.

— Ты собираешься уехать из города и не создавать проблем?

— Да.

— Оставляешь девушку в покое?

— Да.

Форестер кивнул.

— Хорошо, — произнес он.

И с этими словами он поднялся с Гриса, не причинив ему больше никаких травм. Эль не могла поверить в это. Она даже не глядела на Гриса и других мальчиков. Она не могла отвести глаз от Форестера. По крайней мере, она была заинтересована, он был сплошным божеством.

Глава 23 Эль

 ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ она уже лежала на спине в постели Форестера.

— Я так сильно хочу тебя, желаю испробовать тебя на вкус, — сказал он.

— Ты хочешь меня? — спросила она, думая о том, как сильно ее киска хотела бы почувствовать его длинный, твердый член.

— Я изголодался по тебе, Эль. А теперь избавься от всего этого тряпья.

Эль нервно посмотрела на него. Его рубашка была в пятнах от пота и крови. Конец его кожаного ремня заманчиво болтался внизу перед его промежностью. Она могла сказать, что его тело все еще было полно адреналина от боя. Он выглядел свирепым, почти устрашающим. Его глаза горели страстью.

— Давай, — сказал он. — Я хочу посмотреть, как ты раздеваешься.

Эль прочистила горло. Она почувствовала вдруг неуверенность в себе. Искусственное освещение в комнате было намного ярче, чем ей бы хотелось. Она не привыкла обнажаться перед такими сексуальными мужчины, как Форестер.

— С чего я должна начать? — спросила она.

— Начни с обуви.

Она скинула туфли, и они полетели через всю комнату.

— Хорошо, — приободрил ее Форестер, — а теперь колготки.

Она послушно нагнулась и стянула колготки сначала с одной ноги, потом с другой, в то же время соблюдая осторожность, чтобы не позволить Форестеру увидеть, что у нее под платьем.

— Очень хорошо, — сказал Форестер. — Клянусь Богом, я никогда не видел таких гладких и соблазнительных ног, как у тебя, Эль.

— Они тебе действительно нравятся?

— Не просто нравятся, Эль. Я люблю их. Я люблю твои изгибы. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Ты самое лучшее, что я когда-либо видел в своей жизни. Теперь перестань болтать и сними эти маленькие трусики.

— Мои трусики?

— Ты меня слышала.