Самый далёкий берег

— У одного из участников.

— Вы полагаете, это как-то облагораживает ситуацию? — пожал плечами Зорич. — Ну, что же вы молчите?

— Нет, — сказал Кирьянов, — нисколько не облагораживает, согласен… Но и драки не было…

— Хорошо. Сформулируем предельно четко. Готова была вспыхнуть драка, в ходе которой вполне могло быть применено оружие… Против этой формулировки вы, надеюсь, ничего не имеете? — спросил Зорич со столь преувеличенной вежливостью, что она была если не издевкой, то уж насмешкой, безусловно.

— Не имею, — пряча глаза, сказал Кирьянов.

— Вот видите… По-вашему, это нормально? Приемлемо? Допустимо? По-вашему, это детские шалости? — В его голосе прозвучал командирский металл. — Не слышу ответа, обер-поручик!

— Виноват…

— Следовательно, происшедшее неприемлемо, ненормально и недопустимо?

— Так точно, — сумрачно признал Кирьянов.

— И мое вмешательство в ситуацию по праву командира вполне оправданно?

— Так точно, — повторил Кирьянов.

— Рад, что вы понимаете… — сказал Зорич бесстрастно. — В таком случае извольте немедленно рассказать, кто эта… дама, что ввергла вас и вашего… оппонента в такую… ажитацию.

— Зачем? — с искренним недоумением спросил Кирьянов.

Зорич покривил губы в подобии улыбки:

— Уж безусловно не за тем, чтобы повесить вашу даму на крепостной стене… Ее просто придется перевести куда-нибудь в другое место, уж не взыщите. Когда начинаются такие вот… коллизии, яблоко раздора, сиречь источник неприятностей, лучше потихоньку перевести куда-нибудь в другое место. Иначе, как подсказывает мой житейский опыт, мы не застрахованы будем от новых инцидентов. А они, в свою очередь, повлекут… Ну, вы же взрослый мужчина и офицер. Я не буду повторять набивших оскомину казенных фраз, вы и сами прекрасно понимаете, что это вредит службе. Итак, кто она?

— Вы все равно ее не сможете перевести, — сказал Кирьянов.

Зорич поднял бровь:

— Как это прикажете понимать? Насколько мне известно, вышестоящее начальство пока не подписывало приказов о моем снятии или служебном перемещении, так что я остаюсь командиром, которому вынуждены подчиняться все, кто здесь служит, нравится им это или нет.

Глядя в пол, Кирьянов убито признался:

— Но она-то вам не подчиняется…

— Как так? — спросил Зорич с нешуточным удивлением.

— Она не отсюда.

— Простите? Вы хоть понимаете, что говорите? Чувствуется по запашку, что вы совсем недавно… употребляли. Но, Константин Степанович, вы определенно в том состоянии, когда человек способен к АКТИВНОЙ МЫСЛИТЕЛЬНОЙ деятельности, можете трезво оценивать обстановку… Как это — “она не отсюда”? На планете нет других объектов, кроме нашей базы, а на базе просто нет людей, которые бы мне не подчинялись;..

— Она… она из дома отдыха, — сказал Кирьянов. — С генеральских дач, или как там это зовется…

Что-то со стуком упало сзади. Кирьянов повернул голову — это прапорщик Шибко, вскочив со своего кресла, опрокинул со стоявшего рядом столика вазочку с цветами, но не обратил на это ни малейшего внимания. Стоял навытяжку, таращась с видом глубочайшего изумления. В точности такого, как появилось на лице Зорича, уже не похожего сейчас на бронзовый бюст Наполеона Бонапарта…

— Как-кого еще дома отдыха? — протянул Шибко, бледнея на глазах. — Как-ких еще генеральских дач?!

— Как-ких еще генеральских дач? — как эхо, повторил Зорич.

Он тоже бледнел на глазах, и это было настолько незнакомо, неожиданно и удивительно, что Кирьянов ощутил, как вдоль хребта прошли волной мелкие ледяные мурашки.

— Те, что в распадке, — промямлил он, почему-то начиная ощущать самый что не на есть неприкрытый, панический страх. — Там, в распадке, за озером, дом отдыха для генералов…

Его собеседники переглянулись, и штандарт-полковник стал медленно, ужасно медленно подниматься из-за стола.

— И озеро! — во весь голос крикнул вдруг Шибко. — И это чертово озеро! Озеро, герр оберет! Ферфлюхтер хунд!

Он стоял, выпрямившись во весь рост, бледный как смерть, громко выплевывая незнакомые слова, матерщину, судя по тону. Потом замолчал, с остановившимся взглядом теребя рукой китель в том месте, где когда-то, в прошлой жизни, у него, должно быть, висела пистолетная кобура…

— Вы полагаете? — ледяным тоном осведомился штандарт-полковник.

— И озеро…

— Кирьянов! — Зорич крикнул так, что Кирьянов, сам не зная почему, вскочил и вытянулся. — Быстро, в трех фразах! Что за дачи, кто она…

— Мы познакомились… Она гуляла по берегу… Ее зовут Тая, она дочь какого-то генерала Структуры… Живет в доме отдыха, что в распадке… Я его сам видел, она показывала… — Он смотрел прямо в глаза штандарт-полковнику, и оттого, что видел там, страх не проходил, наоборот, креп. — Я видел стену, окна…

Зорич, оторвав от него остановившийся взгляд, чуть склонился над столом и ткнул пальцем в какой-то тумблер.

И все моментально перепрыгнуло в какое-то иное, неведомое измерение. В коридоре, по всему зданию отчаянно взвыли сирены, в перерывах меж мощным ревом слышно было, что и в других зданиях звучит то же самое. Металлический голос донесся откуда-то сверху: