Сампагита, крест и доллар

Каждый пулитико возглавляет какую-то группу, и эта группа строится не по горизонтали, а по вертикали, т. е. объединяет не людей равного статуса, а (благодаря господству патриархальных отношений) представителей всех социальных слоев вплоть до тао. Поэтому пулитико обладают относительной самостоятельностью, что делает общую картину политической жизни чрезвычайно пестрой. На низшем уровне, опираясь на сторонников, преданных именно им, они могут предъявлять требования деятелям высших уровней. Их сила в том, что они налаживают прямые контакты с рядовым избирателем, который — признает только личные обязательства, тогда как пулитико провинциального и национального масштаба такие контакты установить не могут. Тао верит, что только местный пулитико, который его знает, не забудет о нем при распределении благ, и безоговорочно поддерживает его. Это позволяет деятелю низшего уровня, особенно если он богат, какое-то время обходиться без помощи вышестоящих. Те же неизбежно должны обращаться к низшим, и последние, играя на противоречиях кандидатов, получают возможность выторговать побольше. Нельзя, конечно, абсолютизировать самостоятельность пулитико, но не следует ее преуменьшать.

Вражда «сильных людей» очень напоминает вражду феодальных сеньоров и часто передается по наследству. Во многих провинциях влиятельные семьи продолжают борьбу, которая началась полвека, а то и век назад, еще при испанцах. (Мне известно несколько случаев, когда она восходила еще к ссоре из-за должности гобернадорсильо.) Кто-то кого-то когда-то публично унизил, задел, и вот вся провинция разделилась на Монтекки и Капулетти. Кое-где распри восходят ко временам антииспанской национально-освободительной революции (одни поддерживали испанцев, другие — повстанцев) или к первому периоду американского господства (одни сотрудничали с колонизаторами, другие — нет, с тех пор все примирились с завоевателями, но раскол произошел, и он сказывается по сей день).

В ту эпоху споры решались, как правило, силой оружия, сейчас они решаются в борьбе на выборах, однако и прежний метод не забыт. Обычно в той или иной местности складываются две соперничающие династии, все нижестоящие разбиваются на их сторонников, и власть в ожесточенной борьбе попеременно переходит от одной династии к другой.

Успех на выборах обеспечивает доступ к источникам обогащения, и ради этого идут на все. Нередко пулитико прибегают к помощи преступных элементов для устранения конкурентов. В некоторых районах страны ведутся настоящие военные действия, бывает, снаряжаются даже карательные экспедиции против барио, считающихся оплотом противника. Во время таких экспедиций сжигаются целые деревни, пускается в ход самое современное оружие и гибнут ни в чем не повинные люди. Все это очень напоминает стычки, столь часто вспыхивавшие между отдельными барангаями еще в доиспанские времена, только на смену прежним мечам и копьям пришли автоматы и пулеметы, а на смену вождям — пулитико, по букве закона призванные осуществлять волю своих избирателей, а на деле те же «сильные люди», не сомневающиеся в своем праве карать непокорных «маленьких людей».

В пистолетах, карабинах, автоматах недостатка нет. Филиппины не случайно называют «архипелагом, набитым оружием». По официальным — и явно неполным — данным, в частном пользовании находятся примерно 450 тыс. единиц огнестрельного оружия. Печать с тревогой сообщает о том, что в стране появились самые настоящие частные армии, и это действительно так. В поместье одного из сенаторов я видел вооруженных автоматами людей, одетых в незнакомую форму. Сенатор охотно поведал мне, что в его «войсках» служат 1200 человек, у которых есть пулеметы, минометы «и вообще все, что надо». Такие отряды несомненно представляют опасность для — населения страны. Официальные цифры показывают, что филиппинская армия насчитывает 60 тыс. человек, а «частные» армии, по признанию министра обороны, — 65 тыс. (по другим сведениям — 75 тыс.).

Пулитико нигде не появляется без вооруженных до зубов телохранителей. Поначалу кажется странным, что в машине конгрессмена или сенатора на переднем сиденье обязательно громоздится детина с автоматом в ногах и с парой пистолетов под рубашкой, а за машиной часто следует джип, битком набитый охранниками. Но потом перестаешь удивляться. В самой Маниле иногда устраивались вооруженные засады, в которых участвовали десятки людей. Кого-то убивают, за него мстят, это, r свою очередь, требует пролития крови, и так без конца. Сам президент страны признал серьезность такого положения, заявив: «Политическая борьба становится слишком грубой, слишком грязной. Она ведется нечестными средствами. В ней принимают участие безответственные, почти безумные элементы».