Сампагита, крест и доллар

Но в современных условиях контакты с людьми не ограничиваются узким кругом близких, и риск открытой конфронтации неизмеримо возрос. Поэтому тао делает все, чтобы переложить угрозу возможного столкновения на посредника. Эту традиционную роль и стал выполнять пулитико, задача которого, в частности, состоит в том, чтобы ограждать своего избирателя от соприкосновения с властью, вообще с внешним миром и улаживать возникающие между ними конфликты[25]. Избиратель как бы передает ему свое право влиять на существующий порядок в обмен на то, что тот «принимает удар на себя». Не правительственный чиновник, а именно выборное лицо олицетворяет для тао защиту. Только за ним он признает право распоряжаться собой: он голосовал за него и, следовательно, вступил с ним в отношения «внутреннего долга». Ему он доверяет больше, чем чиновнику, на заботу которого рассчитывать не приходится: тот ему ничем не обязан, а признается лишь правило «услуга за услугу».

Администратор присылается из центра, и филиппинец знает, что это произошло без его участия, и поэтому не ждет от него никакой помощи. Но и себя считает свободным от обязательств по отношению к органам власти, представители которых назначаются сверху. Без одобрения своего пулитико он не станет выполнять их приказы и распоряжения.

Успех деятельности правительственного органа зависит от того, насколько ему удается найти контакт с пулитико. Последний же по принципу взаимности за свое содействие требует права вмешиваться в работу государственных учреждений, прежде всего пристраивать своих подопечных. Любую должность — от вахтера до министра — можно получить лишь по протекции пулитико разных рангов. Поэтому связи с ними очень важны. Чувстве уверенности, которое в развитом капиталистическом обществе дает прежде всего обладание капиталом, на Филиппинах обеспечивает близость к сильным мира сего; и если капиталист стремится обезопасить себя, вкладывая капитал в разные предприятия, филиппинец с той же целью старается установить добрые отношения с возможно бóльшим числом власть имущих. Эксплуатируемые массы оказываются привязанными к правящей верхушке.

Такой порядок вещей способствует достижению узких, личных (в лучшем случае — групповых) целей и плохо вяжется с классовыми, а также национальными целями. Но он вполне устраивает господствующую элиту, поскольку разобщает трудящихся. Многие филиппинцы не очень верят в различного рода объединения, призванные защищать интересы своих членов, а отдают предпочтение испытанной иерархической структуре. «От помещика можно получить больше, чем от соседа-арендатора, от хозяина предприятия — больше, чем от товарища по работе; пулитико сразу и немедленно откликается на просьбу, тогда как через союз себе подобных мало чего добьешься».

Филиппинцы в массе своей не склонны сотрудничать в организациях, и последние существуют недолго — обычно до тех пор, пока во главе их стоит энергичный руководитель, способный привлечь сторонников. Как только он уходит или охладевает к работе, организация просто распадается, ибо ее членов объединяют не общие идеалы, а личная преданность руководителю.

Даже прогрессивные организации не свободны от этих недостатков. Вот что пишет один из участников движения хуков, возглавлявшегося коммунистической партией: «В ходе борьбы хуков обнаружилось одно серьезное явление — развитие личной преданности бойцов отдельным выдающимся военным руководителям… верность не столько движению в целом, сколько определенному командиру, в результате чего люди послушно шли за ним и в его правильных действиях и в ошибочных. Это случалось каждый раз, когда партийное руководство ослабевало или политическое просвещение было в упадке. Некоторые из подразделений приходилось по этой причине расформировывать и отправлять бойцов в разные отряды, чтобы выработать у них преданность принципам движения, а не отдельным личностям».

За последние два десятка лет в общественной жизни страны промелькнуло великое множество названий организаций. Некоторые насчитывали сотни тысяч и миллионы человек, получили признание в общегосударственном масштабе, по все они исчезли, уступив место новым. Их, видимо, постигнет такая же участь.

Упор на личные отношения позволяет олигархии не опасаться за исход выборов: у нее достаточно средств для того, чтобы добиться нужного результата. По закону каждый гражданин имеет только один голос, но на практике «сильные люди» распоряжаются многими голосами и держат власть в своих руках. Привязанность крестьянина к помещику позволяет безбоязненно допускать шумные предвыборные баталии — они ведутся в пределах господствующего класса и не угрожают ему в целом.