Сампагита, крест и доллар

Крестьянам свойственно представление, что на всех отпущено строго ограниченное количество материальных благ. (У помещика всего больше, но это другое дело, это «от бога».) Следовательно, улучшение положения одного из них возможно только за счет остальных[43]. «Мы все и во всем равны» — таково единодушное мнение «маленьких людей» в деревне. Поэтому любое нововведение в каком-нибудь хозяйстве соседи встречают с неодобрением и подозрением — они видят в этом угрозу своему благополучию. Отсюда взаимное недоверие, и, как следствие, боязнь вызвать его. Всякий старается показать, что ему не лучше, чем прочим. Бывает, что человек живет хуже, чем мог бы себе позволить, опасаясь вызвать зависть. Я встречал крестьян, окончивших сельскохозяйственные школы, тем не менее они обрабатывали землю дедовскими методами, дабы не возбуждать недобрых чувств и не давать повода для сплетен, к которым филиппинцы так чувствительны. («Язык длиною всего в полвершка, но убивает и дато».) Когда некоторые крестьяне, прислушиваясь к рекомендациям, пробовали разводить кур в клетках, соседи в один прекрасный день передушили всех кур — не смогли спустить столь дерзкого новшества. Когда кто-нибудь разводил у дома огород (местным крестьянам огородничество практически неизвестно, в их рационе постоянно не хватает овощей, хотя возле каждой хижины есть свободный участок земли, вполне пригодный для их выращивания), соседи ломали забор и пускали на грядки свиней. Подобное отношение к нововведениям, могущее показаться неоправданным и даже жестоким, объясняется также и опасением, что появится еще один «сильный человек».

Готовность оказать помощь, столь типичная для общинников, распространяется лишь на некоторые традиционные виды деятельности (вспашка, посев, строительство дома, проведение фиесты), в иных начинаниях на соседей рассчитывать не приходится. Напротив, нетрадиционные формы деятельности встречают резкое осуждение, что, естественно, отбивает охоту заниматься ими. Не исключено, что частые празднества, угощения, вообще гостеприимство и «принцип дележа» имеют целью отвести зависть соседей. За кажущейся простотой и бесхитростностью крестьянской жизни кроются сложные интриги и козни (какими бы пустыми и вздорными они ни выглядели со стороны). Внешнее согласие и единство оборачивается жестокой борьбой внутри общины, расслоение которой есть несомненный факт.

Введению новшеств мешают и предрассудки, которые все еще широко бытуют в крестьянской среде. Чего стоит, например, убежденность в том, что крыс (полчища их нередко начисто губят урожай) уничтожать нельзя, ибо тысячи их сородичей будут мстить. Если же власти заставляют применять ядохимикаты, крестьяне под любым предлогом стараются уклониться от этого. Случалось, их буквально принуждали выполнять приказы. Крестьянин, у которого за спиной стоял вооруженный солдат, со слезами молился «духу крыс»: «О дух крыс! Прости меня, я не виноват! Это не я, это сильные люди из города велят мне убивать твоих подданных. Да падет твой гнев на них, а не на меня». Он был глубоко убежден, что, уничтожая крыс, совершает действие, которое погубит его семью.

Все перечисленные факторы оказывают давление на человека, причем оно не обязательно выражается в каких-то действиях. На тао давят общепринятые взгляды и обычаи, он боится быть не таким, как все, глушит свои стремления, ибо жить в общине и игнорировать ее практически невозможно. Когда человек с подобной психологией попадает в город и становится рабочим (если найдет работу), он с трудом приобретает нужные навыки. Не исключено, он так никогда и не сможет приспособиться к новой жизни, и это удастся только его сыну.

Здесь все непривычно. В поле можно отложить работу на день-другой, начать ее чуть раньше или чуть позже, там допускается довольно широкое варьирование без ущерба для конечного результата. Уход за буйволом-карабао несложен: когда возникает надобность, он сам идет к водопою. Производство же требует строгой дисциплины и четкой организации труда без каких бы то ни было отклонений, оборудование нуждается в тщательном и постоянном уходе. Вчерашний крестьянин приобщается к этому далеко не сразу. Отсюда частые жалобы на недостаточную квалифицированность и дисциплинированность рабочих. Дело тут не в нежелании работать (у того, кто видел филиппинца в поле, едва ли повернется язык обвинить его в лени), а в коренном отличии характера труда.