Самому себе не лгите. Том 1

– Was?! Du wirst zuerst k"ussen! (Что?! Ты первый будешь целовать!) – закричал немецкий офицер и жестом руки подозвал к себе солдата. Он негромко объяснил что-то солдату и показал рукой на сельчан, а потом на учителя. Солдаты стали выводить из толпы мужчин и мальчишек от двенадцати-четырнадцати лет. Четырех мужчин возрастом от сорока до шестидесяти лет отвели в сторону и поставили у стены школы. Учитель посмотрел на офицера и солдат, а потом на мужчин.

В это время к одному из мужчин подбежала девочка лет десяти с криком: «Папа! Папа!» и обняла его за пояс. Женщина подбежала забрать девочку, но солдаты ее не пустили и грубо толкнули обратно в толпу.

– Lass das Mdchen da! Lass es mit ihnen sein! Warten Sie auf das Team! (Девочку оставьте там! Пусть вместе с ними будет! Ждите команды!) – крикнул офицер и, посмотрев на учителя пальцем указал на свой сапог…

Селяне быстро расходились
Он на коленях все стоял,
Фашисты в смехе заходились,
Дочь подошла, ее обнял.
Потом с женой, с детьми за руки,
Побрел он медленно домой,
А дома выл душевной мукой,
«Ну кто я стал теперь такой?
Все осуждают, это точно,
Фашисту ноги целовал!
А тот хвалил еще нарочно,
Свиньей, паскуда, называл…»
Жена обняла: – Не волнуйся,
Односельчане все поймут!
В ответ он грустно усмехнулся:
– Они лишь взглядами сожгут!

Хотелось плакать и кричать,
Он был унижен и раздавлен:
«А, труса грязная печать!»
Им приговор себе объявлен.
Он взял стакан и самогоном
Обл'eгчил боль свою слегка.
Жена сказала строгим тоном:
– Ты спас всех нас наверняка!
Они бы нас поубивали,
Село сожгли бы все дотла!
Поверь, спасать бы нас не стали!
Где наша армия была?!
– Пойми ты, Зоя: я учитель!
Что скажут дети обо мне?!
Села что скажет каждый житель,
Коль ползал там, при немчуре!
– Те, кто не ползал, там остались,
Уже холодные, поди…
Односельчане все боялись!
Ты спас всех, что ни говори!
– А мне как жить?! Душа рыдает!
Сапог немецкий целовал!
– Да тьфу ты! Каждый понимает,
Что ты село и нас спасал!
Он успокоился немного,
И самогон его свалил.
…Прошло три дня – и у порога
Фашист стоит. Он дверь открыл,
Пошел за ним в комендатуру.
Его тотвстретил офицер,
Он поздоровался с ним сдуру,
Тот был лицом и зол, и сер.
Они прошли по коридору
И в кабинет потом вошли,
Картина, что открылась взору,
Кричала: все с ума сошли!..

…На полу кабинета, у стены, лежали два подростка. В одном он с трудом узнал своего ученика Витю Седова. Лицо у мальчика было разбито, и дышал он через стоны.

– О Бог мой! Что случилось?! – бросился к нему учитель.

Но немецкий офицер успел схватить его за плечо и крикнул:

– Stehen! (Стоять!)

– Боже, что случилось?! Это же дети! – воскликнул он, обернувшись к офицеру, но понял, что его речь непонятна и переспросил уже по-немецки.

– A, diese russische Schweine f"unf Motorrader verbrannt! Zwei Karabinen und drei Granaten gestohlen! – ответил офицер, что в переводе означало: «Эти русские свиньи сожгли пять мотоциклов! Украли два карабина и три гранаты!»

– Sie sind Kinder! Das kannst du nicht! (Они дети! Так нельзя!) – возразил учитель.

– Kinder?! Nein! Das sind Saboteure! (Дети?! Нет! Это диверсанты!) – кричал немецкий офицер.

Учитель подошел к лежащему подростку и, присев, потрогал его за плечо.

– Витя, Витя! Родители знают, что ты здесь? Они знают, что вы сделали? Кто второй мальчик? – легко тормоша его, спрашивал он.

– Иван Матвеич… помогите, помогите… – почти шепотом отозвался Витя.

– Кто второй мальчик?..

– Это Костя… – сплевывая кровь, с трудом ответил Витя.

– Какой Костя? Червяков?!

– Да… – пробормотал подросток и потерял сознание.