Самое дорогое, чего у меня нет (СИ)

Шелби почувствовал себя неловко и как-то отчужденно. Он хотел какого-то продолжения. Ему здесь нравилось, и если она отказывалась от помощи, то он хотел хотя бы продления диалога. А если он будет мешать ей своей болтовней, то просто молча побудет рядом. Мужское достоинство не позволяло унижаться в мольбах. И он искал повод остаться здесь на ночь.

-Ты собираешься засиживаться тут допоздна? — тянул время козырек.

-Нет, не допоздна, — мелодично ответила Бри, не отрываясь от работы. — До раннего утра.

-Я останусь с тобой, — четко сказал цыган.

Сабрина отвела взгляд от почти завершенной скульптуры и упорно смотрела на Джона. Она не понимала чего он хочет. А ему лишь нужен был повод остаться.

-Останься, — позволительно кивнула головой жена.

Она выравнивала зазоры в творении шлифовальной шкурой, слушая рассказы цыгана о работе, бизнесе, выходках Артура. За болтовней время проходило быстрее. Джон, распустив всех слуг отдыхать, сам готовил для любимой чай, перекус и посвящал себя прочим нуждам. Ему было в радость быть для нее полезным.

Полночи они провели за разговорами, курением, чаепитием и работой Бри. Не привыкший к такому, Джона сморил сон. Мужчина так и уснул на полу, головой оперившись о плинтус. Его мерное сопение улыбнуло Бри. Она встала с рабочего места, чтоб убрать завершенную скульптуру и перейти к возведению следующей.

Девушка решила прикрыть окно, прямо у которого лежал козырек, подумав о его здоровье. Она стянула покрывало с одной из больших картин и присела рядом с развалившимся на полу Шелби. Накрывая его своеобразным саваном, Бри почувствовала теплое прикосновение к руке.

-Бри, — хрипло позвал он жену сквозь сон.

Она молча подоткнула покрывало.

-Я уснул? — невнятно мямлил сквозь сон Шелби.

-Спи дальше или вставай и иди в спальную, — шептала она, лишь больше его убаюкивая.

-Нет, хочу … с тобой, — бубнил он не в состоянии открыть глаз.

Сабрина смотрела на его умиротворенное лицо, вслушиваясь с ровное дыхание. Сейчас он был похож на Джона, с которым она когда-то познакомилась. Близко посаженные глаза, примятый нос, оттопыренные уши— все как много лет назад, не считая незначительных морщинок. Такое юное лицо, такие мягкие черты. Ее пальцы с остатками подсохшей глины мазнули его кожу, проводя большим пальцем по брови. Этим она лишь сильнее погрузила мужа в сон. Легонько коснувшись губами его лба, девушка оставила влажный след как пометку.

Бри направила рассеянное освещение в сторону рабочего места и на себя, сделав для него темный уголок, чтоб он мог поспать, раз не хотел уходить. Нежные чувства, что просыпались в ней, все годы запертые глубоко внутри, крепли и становились сильнее, но обида за ту роковую ночь не уступала. Внутренняя борьба и незатихающий диалог раздирали на части. Ей хотелось прижаться к нему, почувствовать его защиту, но она не могла. Все еще потенциально ощущая угрозу.

Странная и, можно сказать, волшебная ночь подходила к концу. И на границе тьмы и света, раннего холодного утра, Сабрина окажется в постели их спальной с плотно задернутыми шторами, заботливо укрытая одеялом. Только по пробуждению после полудня она узнает, что Джон обнаружил ее уснувшей в мастерской. Перенес в теплую постель, а самое главное накрыл клеенкой глину, зная, что той нельзя заветриваться до окончания работы.

Козырек хотел быть для нее хорошим мужем, добрым другом, любовником. Он не знал, как исправить, что натворил. Но был уверен в том, что можно построить нечто новое на развалившемся фундаменте их отношений. Укрепить стены их союза и снова заставить поверить в себя. Его фарфоровая куколка будет защищена от всех невзгод этого мира.

Как и в годы обучения, время перед просмотром летит с неумолимой силой. День и ночь вспышками сменяют друг друга. Для Сабрины это не ново, поэтому она, как человек бывалый, укладывалась в сроки. И в целом, все подготовила отлично, проконтролировав работу помощников, непосредственно, в выставочном зале. Дело оставалось за малым: подготовить себя к такому важному событию. Нет, ей доводилось представлять свои работы, и даже проекты домов, но совместный показ с популярным человеком был весьма непрост.

Просмотр работ для Бри был сродни экзамену. Это не было обычным приемом или вечеринкой для нее. Люди перемещались по залам, пили шампанское, разговаривали. А она в ужасе тряслась в одном из подсобных помещений. Критика, как правило, больно ранила, хоть она никогда этого и не показывала. Отец говорил, что все творческие люди с чудинкой. Бри была не то, что исключением, а самым ярким примером. Последний раз она так волновалась в день свадьбы, и хотя прошло совсем немного времени, опять она испытывала это волнение. Идея успокоить нервы алкоголем была крайне привлекательной и заманчивой, но зная себя, девушка предпочла воздержаться от этого. Как и от кокаина.

Оставаться здесь было невозможным, она и так уже отсутствует дольше, чем позволяют правила приличия. Сделав пару глубоких вдохов, Сабрина собралась с мыслями и потянула дверь на себя.