Самодержец

Король Швеции Адольф Фредерик видел причины успехов России не столько в громадности русской державы, ее богатствах, в конце концов, в Швеции есть очень небедные на железные руды горы, сколько в системе управления. Безусловное подчинение — вот залог успехов России [В РИ Адольф Фредерик был поборником абсолютизма, боролся с парламентом, устроил государственный переворот, который не увенчался успехом, парламент даже занимался воспитанием детей короля].

Теперь у короля есть реальный шанс взойти на престол, как истинный король, но не марионетка, подчиняющаяся прихотям, то «шляп», то «колпаков», последние до прихода англичан и французов были сильнее.

В Швецию, под неодобрительные возгласы всех и каждого, кроме, пожалуй, армии, еще месяц назад стали прибывать английские войска. Через две недели пожаловали и французские солдаты с офицерами. При том, французский генерал-лейтенант граф Антуан-Мари де Апшон, прибыл и с дипломатической миссией. Король Швеции уже давно вел переговоры с Францией, чтобы эта страна оказала максимальную поддержку шведскому монарху в его стремлении к абсолютизму, а сейчас французский генерал привез ранее обещанные два миллиона ливров и обещал еще два миллиона, если дело выгорит.

Франции, как и Англии, но последняя отдала шведское направление на откуп французам, было важно, чтобы Швеция вступила в войну с Россией, чего хотел король, о чем мечтали «шляпники», но чему противостояли «колпаки». Послы Российской империи в Швеции были весьма деятельными натурами, которые могли находить подходы к шведской знати и все время оттягивать попытку реванша. После поражения Швеции в войне 1741–1743 годов, шведская элита не беспочвенно опасалась, что следующее столкновение с этой, уже иной, Россией приведет к краху и существенным территориальным потерям. Тут еще и русское серебро, которое немало пополняло карманы депутатов от партии «колпаков», многим больше, чем могли получить от Франции «шляпы».

Но десять лет назад был отозван в Россию Никита Панин, бывший весьма деятельным послом, ему на смену пришел Иван Андреевич Остерман, казавшийся до недавнего времени еще более умным и изворотливым дипломатом. Недавно отозван был и Иван Андреевич.

Что касается Остермана, то сын, некогда всемогущего немецкого интригана при русском троне, оказался, при проверке, никчёмной личностью, только лишь могущей «пускать пыль в глаза», да держаться на людях. На деле же Иван Андреевич переложил дипломатическую работу на другого человека, шведа, который даже реляции самолично писал в Петербург от имени посла [по заверениям Екатерины Великой, она ошиблась в оценке дипломатического таланта Ивана Остермана и была уверена, что за него выполняет работу некий прорусски настроенный швед, об этом же писал и канцлер Безбородко].

2 сентября 1762 года, когда особенно обострились дебаты в парламенте и депутаты не замечали ничего творящегося вокруг, король начал действовать [здесь и дальше переработанное описание государственного переворота в Швеции в 1772 году].

Кроме как на английские и французские штыки, как и деньги от короля Людовика, Адольф Фредерик опирался на своих сподвижников, которые предложили и финансовую поддержку перевороту, и военную. Одним из таких адептов шведского абсолютизма стал финский дворянин Якоб Магнус Спренгтпортен. Именно этот финн, с верным ему отрядом и двумя ротами французских карабинеров захватил крепость Свеаборг, чем дал старт государственному перевороту.

Другой противник «колпаков» Юхан Критофер Толль поднял восстание в Сконе, куда устремились английские военные, якобы для наведения порядка по просьбе риксдага. И порядок они навели, но свой, провозглашая право короля повелевать. Вот такие двойные стандарты, когда у себя на родине эти же солдаты могли вступиться за права английского парламента, но отрицали подобный орган государственной власти в Швеции. К англичанам присоединился принц Карл, который ранее в парламенте выкрикивал лозунги о недопущении восстаний и исконном праве шведского парламентаризма.

Нельзя сказать, что шведский парламент вовсе бездействовал. Партия «колпаков» стала формировать отряды из своих приверженцев, которых, на удивление оказалось много, прежде всего в Стокгольме. Проблема была даже не в наличии оружия, столичные арсеналы были вскрыты и там оказалось немало и мушкетов и пороха, сложность была в том, кто именно поддерживал «колпаков». Это были люди, сильно далекие от войны, может потому и резко противились ей, поддерживая миролюбивые воззвание калпаков. Торговцы, ремесленники, рабочие мануфактур, некоторые из которых уже активно взаимодействовали с русскими промышленниками — вот основа тех, кто поддержал народный бунт в Стокгольме. Но шанс отстоять столицу, как и не дать случится государственному перевороту, был.