Саммерленд, или Летомир

Остаток ночи они провели в «форде» выпуска 1977 года, брошенном кем-то в кювете у трассы 179 близ Сидоны, штат Аризона. В прохладном воздухе пахло полынью, и небо светилось, как циферблат часов. Они не знали, куда подевались призрачные мальчики (когда над пустыней занялась розовая заря, они вообще усомнились в их существовании), но потом Пройдисвет снова переправил их на Зеленый Ромб, и они увидели перед собой картину разгрома.

Красные палатки повалены, машины исчезли с глаз долой. Даже громовые буйволы ушли куда-то, очистив небо над Зеленым Ромбом. Дженнифер Т. подумала, что здесь поработали На-Ве-Чу, но Пройдисвет сказал, что это сам Койот велел Рати убраться, поскольку больше он в ней не нуждается.

— Они его бесят своим шумом и гамом, — пояснил лис. — Раз в тысячу лет они его так достают, что он их всех вообще съедает.

От всей Рати осталась только одна бронемашина да красно-черная катушка у Колодца, с которой все разматывался бесконечный шланг. Была еще расписная кибитка на полозьях и при ней упряжка волков. Когда Этан вышел на поле, дверца кибитки открылась, и оттуда, заливаясь противным смехом, выкатилось лохматое белое существо. Следом один за другим, моргая, стали выходить на солнышко тенехвосты. Они бросились бежать, и вся команда сошлась в центре поля, где за ночь чудом выросла питчерская горка. Тенехвосты обнимались, трясли друг другу руки и осматривали полученные повреждения. К общему сожалению, они осознали, что Таффи среди них нет, и отправились в разоренный Яблоневый Сад завтракать.

Кроме потери центрального игрока (место Таффи предстояло занять Пройдисвету) всех больше всего беспокоила рука Этана. За ночь на ладони вздулся пузырь величиной с оливку, и кожа вокруг воспалилась. Притом Этан, обороняя биту от покушений Койота и Ла Ллороны, сильно натрудил себе мускулы. Он с трудом сумел натянуть рукавицу.

— Нужен бальзам, — сказал Петтипот. — От таких волдырей помогает огуречник.

— Скажешь тоже, огуречник, — возразил Туз. — Огуречник — это для чирьев. Тут тысячелистник нужен.

Они заспорили, но Пройдисвет оборвал их.

— С вашими познаниями только угри выдавливать. В таких случаях алтей полагается.

Все трое спорщиков удалились куда-то в Лето-мир, а остальные стали собирать нарубленные серошкурами дрова. Среди мусора и костей сомнительного происхождения нашелся мешочек с хлебом, а еще (вот чудо-то!) два десятка яиц, которые Роза-Паутинка испекла в золе. Клевер сказал, что яйца гусиные, и Этан, съев три штуки, стал относиться к больной руке более терпимо. Травники решили составить смесь из рекомендуемых каждым растений. Туз набрал воды в каску, брошенную каким-то скрикером, бросил туда целебные листья и кипятил, пока на дне не осталась густая жижа, пахнущая дегтем. Запах, как это часто бывает с лекарствами, проникал прямо в тебя и напоминал тебе, что ты жив. Пройдисвет намазал полученным снадобьем ладонь Этана, и все стали надеяться на лучшее.

— Нам их нипочем не побить, — сказала Роза-Паутинка. — Даже и пытаться не стоит, по-моему. Все знают, что «хулиганы» играют с Койотом с тех самых пор, как он изобрел эту игру. Так я, по крайней мере, слышала.

— Точно, — подтвердил Петтипот. — Они и есть Первая Девятка. А были демонами, пока Койот не надел им рукавицы и не выпустил их на поле. Раскаленные крючья они поменяли на биты, а железные башмаки на шиповки. Все их адские достоинства — терпение, хитрость, проворство, ловкость, умение подмечать чужие ошибки — в игре пришлись как нельзя кстати.

— Мне приходилось играть с ними, — сказал Клевер, и все повернулись к нему. Костер уже догорел, и солнце быстро прогоняло утреннюю прохладу. — Сильная команда. Я не спорю, может, они и правда демоны, но я их принял за рувинов, хотя таких уродов и у рувинов еще поискать. Они совершали турне по Внешним Островам — давно, очень давно. Мы сыграли с ними серию из пяти игр, и они нас уделали всухую. Сильны, ничего не скажешь.

— И как с ними играть? — спросила Дженнифер Т.

— Рассказывай все как есть, — присоединился к ней Туз. — Ты хоть один мяч отбил? Если по правде?

— Давай, вождь, — подхватил Этан. — Выдай нам разведданные.

— Нет надобности, — сказал Родриго Буэндиа. Все утро он молчал, курил сигары одну за другой и мерил шагами поле. Заключение в темных санях он перенес тяжелее всех; великий бомбардир, как сказал Этану Клевер, даже плакал во сне. — Только время терять. Пора разогреваться. Побегаем. Поработаем с бантами. Вообще разомнемся. Вот ты, центровой, ты когда в последний раз играл?

— В тысяча пятьсот шестьдесят девятом, — без запинки ответил лис. — Сделал два дубля.

— Вот и я об этом, — сказал Буэндиа.