Самир 2. Изо льда в пламя

— Нет, Самир! Нет! Нельзя, сынок! Не поступай так со мной. Я знаю обо всём. Знаю, что мои сын и дочь делали с тобой в детстве. Знаю, что совершила Алима. Мне так жаль, что тебе пришлось всё это пережить. Я прошу прощенья у тебя за каждую минуту унижения и боли, через которые ты прошёл, будучи ребёнком. Я прошу прощения за то, что моя дочь сделала тебе и твоей жене. За внука прошу прощения. Я слишком поздно обо всём узнал, Самир. Мне так жаль, сынок, так жаль, — в глазах старика заблестели слёзы. — Знаю, что мне нет прощения, но осмелюсь просить тебя… Не убивай её. Ты убьёшь не её, ты убьёшь меня, Самир, — обессилено облокотившись на стену, склонил голову. — Я виноват. Во всём моя вина. Накажи меня, если тебе это так необходимо. Мою дочь пощади, она… У неё шизофрения, сын. С детства ещё. Она долгое время не принимала лекарства… Я, дурак, поверил, что с ней всё нормально, думал, так повлияла беременность. Прости меня, сын. Прости, — наверное, впервые в жизни Самир видел, как плачет отец. Жестокий, беспринципный подонок, которого не трогали ничьи слёзы, сам теперь выл от беспомощности.

— Вот как? Прощения ты просишь? А за мою мать? За неё ты тоже просишь у меня прощения? За то, что отнял её у меня? За то, что позволил своим ублюдочным детям называть её шлюхой? За то, что сам так называл её? За все унижения, через которые она прошла в твоём доме? За это ты тоже просишь прощения?

Старик склонил голову, обречённо вздохнул.

— И за это тоже. Я виноват. Я не смог простить ей измену. Тебя вот принял, а тот факт, что ты родился от другого, — нет. Не смог я, сын. Вот здесь всё полыхало! — постучав себя по груди, поднял на Самира глаза. — Горело здесь всё! Я же любил её! Так любил, что готов был жизнь за неё отдать! А она с другом моим…

— Но ты же отомстил! Ты убил моего отца! Чего ещё? За что ты загубил мою мать?! — с рёвом обрушил кулак на стену, и на пол посыпалась штукатурка. — Почему ты не прогнал нас?! Почему не вышвырнул за ворота своего дома?! Если мы напоминали тебе о позоре и предательстве?! Почему, отец?! — сорвался на хрип, в глазах защипало, а в висках яростно застучал пульс.

Старик горестно усмехнулся, положил свою руку Самиру на плечо.

— А ведь ты даже сейчас называешь меня отцом. Потому что я и есть твой отец. Не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Я не смог дать тебе нормальное, счастливое детство. Ты был изгоем в собственной семье… Но я отдал тебе весь бизнес, всё, что имел. Не тем, кто родные мне по крови. Пусть деньги ничто по сравнению с тем, в каком аду ты вырос. Но я хотя бы попытался всё исправить. А ты? Что делаешь ты, Самир? Называя меня отцом, собираешься убить мою дочь! Так спокойно отдаёшь приказ своему рабу, будто она не человек! Самир, сынок… Ты думаешь, я не знаю, что случилось с моим старшим сыном? Мм? Думаешь, не знаю, как вы враждовали, и что ты сотворил с ним? Я даже после этого от тебя не отказался. Я оставил тебя в покое, как ты того просил, и горел в своём аду один! А теперь ты хочешь добить меня? Хочешь уничтожить окончательно? Если ты что-то сделаешь с Алимой, тогда у меня не останется никого. Ни одного ребёнка. И тебя сыном больше не назову…

Привалившись к стене, схватился за голову. Сжал пальцами виски до боли, а после выдохнул:

— Так тому и быть, значит.

Теплые пальцы коснулись его руки, осторожно погладили. Распахнув глаза, встретился взглядом с Настей. Она стояла с сыном на руках, крепко прижимала его к себе. Снова заскулила Алима.

— Это она украла нашего ребёнка! Слышишь, любимый?! Это она! — дёрнулась встать, но охранник резко усадил её обратно.

Настя улыбнулась ему, как когда-то давно. В тот день, когда они поженились. Он помнил эту улыбку. Знал, как от неё теплеет внутри. Но никогда уже не ожидал увидеть снова.

— Я знаю, как это нелегко… Прощать. Знаю, как больно это. Потому что сейчас сама через это прохожу. Но я готова. Готова простить тебя. Самир, мы можем всё прекратить. Всю эту боль, обиды, ненависть и желание мстить мы можем выбросить из своей жизни. И если ты хочешь получить прощение, то должен начать с себя. Научись сам прощать. Ты сможешь?

Отец и Настя смотрели на него с надеждой, а он услышал только одно слово. За него и вцепился, хватаясь, удерживаясь на плаву. Одно только её слово…

— Ты готова меня простить?

— Я готова начать всё сначала. С тобой и нашим сыном. Но одна не смогу. Ты должен мне помочь. Ты сам должен встать на этот путь. Я не буду тебя уговаривать пожалеть Алиму или своего папу. Я многого не знаю о ваших отношениях. Но я помню, как ты вынес мне приговор. Видела твои глаза в тот момент, когда ты наставил на меня пистолет. Там не было жизни. Я подумала в тот момент, что и тебя уже нет. Только ненависть осталась… Сегодня я увидела тебя с нашим малышом. Ты всё ещё жив, Самир. В тебе есть ещё душа. И только тебе решать, что будет с нами дальше.

***

Анастасия