Самец

Кажется, что прошла целая жизнь, но, наконец-то, входит женщина и просит меня пойти с ней. Я ни с кем не встречаюсь взглядом, когда мы проходим через длинный холл и входим в кабинет, где другая женщина ждет меня с профессиональной улыбкой.

– Мистер Беннет, проходите, пожалуйста!

Я сел в кресле напротив ее стола и достаю свой бумажник.

– Я бы хотел, чтобы вы сохранили мою карточку на случай непредвиденных расходов, платежи или дополнительных услуг, о которых попросит мисс Крейн. Все, что нужно ребенку, должно быть оплачено здесь.

Она переводит взгляд с меня на экран компьютера.

– Страховка Саши покрывает большинство дородовых визитов, и, похоже, есть несколько франшиз, которые помогут родам.

– Используйте это, – я постукиваю пальцем по карточке.

– Хорошо, – она берет ее, пропускает через машину и возвращает обратно. – Я сделаю пометку в компьютере.

– Спасибо вам. Теперь мне нужно знать, как получить копии всех медицинских записей, касающихся дородовых назначений и прогресса мисс Крейн.

– О, это не проблема. У нее есть портальный доступ к каждому анализу крови, результату узи и предстоящей встрече. Ей будет легко дать его вам.

– Она должна это одобрить? – холодно спрашиваю я.

Она кивает, и выражение ее лица меняется.

– Мы с Сашей не вместе. Я хочу быть в курсе всех действий с моим ребенком. Как мне получить этот доступ?

Она неловко ерзает и избегает смотреть мне в глаза.

– Я не знала об этой ситуации. Ей нужно будет дать вам разрешение на получение ее записей.

– А как насчет моего ребенка?

– Ей все равно придется дать разрешение.

– Хорошо, а что если у нас есть постановление суда? Юридическая документация? Ордер?

– Да, нам придется работать с определенной юридической документацией.

– Хорошо. Спасибо, – я встаю, точно зная, что понадобится Колдуэллу, если Саша откажется. – А теперь кто-нибудь может показать мне комнату мисс Крейн?

– Конечно, – она встает и молча ведет меня в приемную.

Эта маленькая встреча должна на какое-то время подпитывать сплетни.

Но приходит другая женщина и просит меня следовать за ней. Когда мы подходим к двери, она легонько стучит и одаривает меня широкой улыбкой, говоря, что они ждали меня.

Ее слова не доходят до меня, пока я не вхожу и не останавливаюсь на полпути. Перед Сашиными ногами кто-то стоит с автоматом на животе. Не это меня ошеломило. Вместо этого, передо мной стоит женщина, держащая Сашу за руку, ее точная копия, только постарше, и она улыбается мне.

Я сопротивляюсь желанию выбежать из комнаты, когда она говорит, и Саша бросает на меня злой, заговорщический взгляд.

– Рен! Мы ждали тебя. Ты вовремя, – женщина машет мне рукой и указывает на экран. – Узист только начал. Вот твой ребенок!

Она явно рада видеть своего внука, и мое сердце замирает.

Саша подставила меня. Она знала, что я буду здесь сегодня через наших адвокатов. Я подставная утка и она заставляет меня играть перед ее мамой.

Отлично сыграно, сучка!

Я стою и не упускаю разочарования на лице ее мамы, когда не подхожу ближе. Вместо этого я киваю узисту, призывая ее продолжать. Она водит инструментом по животу Саши и показывает несколько разных конечностей. Я слишком потрясен, чтобы понять бо́льшую часть того, что она говорит, но смотрю на экран, зная, что мой ребенок там.

Необходимость быть рядом с Биззи внезапно переполняет меня, и я понимаю, что это колоссальная ошибка. Как я мог подумать, что она не будет против?

Я заставляю себя слушать до тех пор, пока узист не отодвигается, и из аппарата не выходят картинки.

Мама Саши смотрит на меня выжидающе, ждет... чего? Я не знаю.

Я снова смотрю на фотографии.

Мне бы тоже хотелось одну фотографию.

У меня должен быть один.

Я должен потребовать один снимок.

Затем самый скрежещущий и неприятный звук эхом разносится по комнате, когда Саша начинает смеяться.

– Мам, мне кажется, он наконец-то лишился дара речи!

Я вздрагиваю внутри от звука ее голоса.

– Что случилось, Рен? – спрашивает она так, будто самая нормальная вещь в мире для нас – поговорить.

Я с трудом втягиваю воздух, проглатывая ненависть к ней... к себе.

– Ничего. Кажется, все идет нормально, – я смотрю на бедного, сбитого с толку узиста в поисках подтверждения.

Она кивает.

– Я буду на следующей встрече.

Я поворачиваюсь и без единого слова выхожу через дверь, пока не слышу, что меня зовет мама Саши.

– Рен! – она выходит в холл и закрывает за собой дверь.

Из чистого уважения я останавливаюсь и делаю несколько вдохов, когда она подходит ко мне.

– Я знаю, что это не идеально, но все будет хорошо. Никто больше не сердится. Не нужно бояться меня или моей реакции. Мы приветствуем тебя в нашей семье и не можем дождаться, чтобы узнать тебя лучше. Мы понимаем.

– Что именно вы понимаете? – ошеломленно спрашиваю я.

– Саша сказала, что вы почти не видитесь. Это сюрприз, но вы оба взволнованы. Мы принимаем это.

– Но мы не встречаемся. И никогда не встречались. На самом деле нет никакого «мы», – слепо выпаливаю я, втягивая в себя слова и желая, чтобы моя пиар-команда была здесь, чтобы справиться с этим.

Она отступает назад, ее поведение меняется.

– Что ты говоришь?