Самба

— Кайя! — негодующе воскликнула Химари, но дзасики-вараси испарилась. — Вот паршивка. Простите, милорд, буду проверять еду я, коли потребуется…

— Вот для этого у нас есть свой "человек" на кухне, правда, Лиз-тян?

— Да, господин! Э-эм, простите, а можно узнать, что у вас в рюкзаке?

— Ого, как ты почуяла? Это подарок императора. Как раз и распакуем, самому интересно. Лучше бы конечно, чтобы Кайя была рядом и страховала своей магией. Но думаю и сами справимся.

В приемном холле собралась целая толпа аякаси и всего один человек. Подтянулись Нобу, Акира, Гинко, Элис, Айя с Кагецуки. Я вытащил стеклянный футляр из рюкзака, принял меры предосторожности в виде покрова света и убрал колпак, опутанный защитными печатями. Барьерная магия потихоньку испарилась, но никакой иной активности не чувствовалось. Я сдернул ткань, открыв нашему взору невысокую поблекшую чашку коричнево-оранжевого оттенка. Акай Раку, красная керамика. Довольно известный старинный бренд. Без ручки, само собой, как и положено классическому элементу из набора для чайной церемонии. Края чашки неровные, шероховатые. Видно, что сделано вручную. В этом и таился смысл единения с природой в чайной церемонии. Это почти единственное, что помнил Юто о сложном чайном ритуале. Мне как-то не слишком приглянулась. Кажется, что я и сам смогу слепить лучше.

— Какая красивая… — протянула Лизлет рядом.

— Да? А мне больше твоя чашка нравится.

— Спасибо, господин!

Новоприобретенная аякаси была на последнем издыхании, по-видимому. Еле ощущалась светом. Поэтому я решил немного подкормить ее и взять на ночь в свою постель. В компанию к водным духам. Акира уже выглядел получше, поэтому наглого дзасики-вараси велел не пускать в свою комнату. Быстро проверив вечерний перекус на мелкие острые металлические предметы внутри, я поужинал и завалился спать.

— "Томленая сладость ночного сна

значит ничтожно мало в сравнении со

страстью ночной."

— Ты еще что за хрен?! — выпрыгнул я из позы лежа в стойку, напитав тело светом. В разные стороны бросились змеи и другие водные духи.

Перед моим футоном сидел молодой мужчина с длинными иссиня-черными волосами, свободно падающими на плечи. Яркие карие глаза, аристократично бледная кожа. На незнакомце были надеты непонятные ритуальные одежды, похожие на синтоисткие. Длинные широченные темно-синие шаровары — нет, не хакама, широкие штаны, а именно шаровары. Тусклое оранжевое кимоно с огромными рукавами и падающим вниз передником. Довершала наряд странная высокая шапка, напоминающая чем-то папаху. В целом не выглядело чужеродным. Какое-то полузабытое традиционное японское одеяние. Аура аякаси еле теплилась, а пахло чем-то похожим на Лизлет.

— "Я лишь путник

в бесконечном колесе времени.

Мчусь без оглядки."

— Отвечай нормально, по-японски!

— Я седьмой сельский житель.

— Я же сказал — нормально!

— Я ответил четко и ясно! Не моя вина, что у тебя в голове недостаток мозгов.

Сельский житель… Мурабито… Седьмой мурабито — седьмой элемент из набора для чайной церемонии! Мда, с утра что-то туго соображается.

— Мое имя Амакава Юто, глава шестого великого клана экзорцистов, — поклонился я в пижаме.

— Что за невежественные оникири пошли нынче, — вздохнул аякаси.

— Полегче с выражениями. Ты — подарок императора, Мурабито-кун, и мне дали полное право упокоить тебя, если потребуется. Будешь ли ты служить клану Амакава?

— "Выбор — лишь иллюзия,

присыпанная черным пеплом невежества.

Судьба жестока."

— Дабы соблюсти протокол, отвечай да или нет.

— Да…

— Вот и славно, — я прошел к тумбе и взял свой дневник "Аякаси и я". — Не возражаешь, если я буду называть тебя Мурабито?

— Не возражаю.

Дух чашки выудил откуда-то из рукава длинный бумажный веер и принялся обмахиваться с надменным выражением на лице.

— Возраст?

— Неведомо. Сам набор изготовлен в 1564 году. Осознал я себя где-то в конце девятнадцатого века.

— Хм-м, про вес и родителей спрашивать не буду. Какие-то полезные способности имеешь?

— Владею высоким слогом поэзии.

— Ясно… О чем еще спросить-то… Ты составляешь с чашкой единое целое?

— Мое истинное тело здесь.

Снова из рукава своего безразмерного кимоно Мурабито вытянул красную чашку. Занятно. Неужели цукумогами одного семейства имеют сходные характеристики? Я вспомнил эксперименты с Челси-сан, но повторять их с мужчиной-аякаси что-то совсем не тянуло. В дверь постучали:

— Юто, у тебя все нормально? Духи сказали, что кто-то пришел к тебе, — спросила Сидзука из-за двери.

Я подошел и отпер замок:

— Ты даже стучать научилась. Думал, как всегда под дверью пролезешь.

— Няу, — с зевком подошла Химари. — Что тут происходит? Что за чурбан в прикиде клоунском?

— "Зверя обучить

пытались общенью человеческому.

Без толку."

— Ня-и-и?! (че-е?!) Нарываешься, цукумогами?! Да я тебя одной лапой раздавлю.

— "Изысканный ум во мне.

Уступает под напором грубой силы.

Мохнатая дрянь." — бросил Мурабито в сторону Химари.

Я перехватил бакэнэко за талию, удерживая от применения насилия. Дабы аякаси успокоилась, я наклонился и поцеловал ее сзади в чуть приоткрытую шею.