Сама себе враг

Спектакль прошел на редкость гладко. Настена была на высоте, координируя выходы актеров и работу остальных участников спектакля. Пока она носилась по театру, Алена, предприняв неудачную попытку разыскать гуру, вернулась в костюмерную. Только здесь, в тишине, она наконец позволила себе спокойно сесть и подумать. «Вероятно, дело близится к развязке», — неожиданно пришло ей в голову. Это был даже не вывод, к которому обычно приходят после долгих и мучительных размышлений. Она определила это, как некую внутреннюю уверенность, некую общую готовность всего своего организма к тому, что убийца вот-вот даст о себе знать. Чем это было продиктовано? По большей части, конечно же, заявлением отца Гиви, который наверняка знает или видел больше остальных. Кто же он все-таки такой, этот гуру? Федоров красочно описывал их встречу рядом с закусочной «PAPAY», расположенной где-то между Лос-Анджелесом и Голливудом. Оказавшись неподалеку от «Фабрики американских грез», Федоров просто не мог не посетить это место. И вот по дороге они с другом решили перекусить в той самой забегаловке, где подавали отличного цыпленка в кляре. Остановили машину, вышли и тут увидели до того странную фигуру, что напрочь позабыли о еде. Отец Гиви, а странной фигурой оказался именно он, сидел по-турецки в центре парковочной площадки и медленно выводил руками в воздухе большие круги. Он был все в той же белой кофте с капюшоном, закрывающим лицо, в тех же белых джинсах и белых кроссовках. Федоров с другом прошли было мимо — в конце концов, мало ли сумасшедших фанатиков в Калифорнии. Друг так и заметил Вениамину: мол, «еще один шизик». И принялся рассказывать о том, как недавно в аэропорту трое мусульман прямо посреди зала ожидания расстелили коврик и «бились бошками об пол, воздавая хвалу Аллаху».

— Твоя жизнь круто изменится! — прозвучало у них за спиной.

Услыхав русскую речь посреди Калифорнии, друзья, разумеется, не смогли остаться равнодушными к ее носителю. Им оказался тот самый странный «мистер в белом», как окрестил гуру спутник Федорова. Они подошли к нему, завязался непринужденный разговор, плавно перетекший в дружескую беседу за бутылочкой «Русской», распитой уже к вечеру на залитом последними красными лучами солнца пляже. Ну а что было дальше, Алена уже знала: гуру вместе с новым последователем своей странной религии — Федоровым — пересек океан и появился в театре, свалившись на лысеющую голову главного, как снег в июле. А вот что было с отцом Гиви до встречи с Вениамином — не знает никто. Странно, но по документам гуру является гражданином далекой Мексики, но как он там оказался, да еще и гражданство получил, — одному ему и известно. Во всяком случае, он ни с кем не делился этой информацией. Да и вообще, он с самого своего появления в театре открывал рот лишь для того, чтобы произнести очередное пророчество, и тем самым снискал к себе благоговейный интерес и приобрел много последователей своего учения. Как он этого добивается? В смысле, неужели он действительно чувствует, что должно произойти? Или он точно знает, что произойдет? Но если он знает, то, значит, он участвует в осуществлении своих «пророчеств».