Сам

Прежде чем страна услышит своего предводителя и производителя, он, Чап Чапыч, скажет пару слов по просьбе восхищенного народа. Восхищенный народ просил его объявить во всеуслышание, что автократия Болт Бух Грея не токмо не уступает демократии в бережливости к человеку и обществу, но и превышает: ее цель — процветание всего человечества. И раньше выпадали везучие тысячелетия, чье время освещалось деянием правителя семи пядей во лбу. Последнее тысячелетие до новой эры! Император Ашока! Первый антивоенный правитель, первый коронованный миротворец! При Ашоке утвердились две религиозных философии: буддизм и джайнизм. К сожалению, Ашока не был правителем-мыслителем величины Будды и Джины. Зато он первый утвердил систему царского демократизма. Наш властелин Болт Бух Грей сопоставим с императором Ашокой, поелику первым выдвинул систему демократической деспотии. Но наш правитель превышает Ашоку: он не токмо автократ — священный автократ. Священный потому, что создал и сексрелигию, и учение генофондизма. Он совмещает в себе, выражаясь образно, Ашоку с Буддой, Ашоку с Джиной. К месту сказать, у Джины, носившего также имя Махавира и Вардхамана, было звание тиртханкара, что означает — создатель пути. Болт Бух Грей — создатель пути, как Джина, Будда, Христос, Магомет. Я спрашиваю себя: «Знало ли человечество подобного правителя?» Аз грешный хватил жизни, изучил историю людей. Аз грешный, калека, чьим помыслом не может быть помысел о продолжении рода, поелику Самия и все страны мира должны создать золотой фонд человечества, я отвечаю себе и нашему восхищенному народу: «Я не вспомню подобного правителя-мыслителя в истории, не вспомню, и на своем веку». Прежде чем поблагодарить телезрителей за внимание, добавлю, что у священного автократа как мыслителя были предшественники, но им не хватило тиртханкаристской энергии, и то малое, о чем они догадывались, он поставил с головы на ноги. Учение, поставленное вверх тормашками, вы можете себе представить, способно ли оно было захватить умы и души людей? Сексрелигия и учение генофондизма, поставленные на ноги, захватили наш изумленный народ и с быстротой электронов покоряют интеллект всех народов. Спасибо! Итак, будет говорить благодетель Самии, прямой потомок САМОГО, пророк сексрелигии, родоначальник генофондизма, священный автократ, справедливый обладатель других титулов, чинов, званий, санов, мыслитель во властителях Болт Бух Грей.

Ганс Магмейстер учил курсантов-термитчиков держать мундир лица наглухо застегнутым на все пуговицы в момент, когда вас хвалят. Должно быть, еще сержантом дворцовой охраны Болт Бух Грей прошел выучку Ганса Магмейстера. Мундир его лица был застегнут наглухо в минуты выступления Чап Чапыча. Ганс Магмейстер ни капельки не сомневался в том, что всем приятны похвалы. Он предостерегал от выражения приятности, а того, чтобы кто-то расплылся от похвал или же по-дурацки радостно осклабился, и совсем не допускал. Мигом надолго получишь завистников по службе, даже командпреподаватель, хваливший тебя, при случае сведет с тобой счеты, вплоть до кровавых. По Гансу Магмейстеру, зависть — всеобщее жизнеопасное чувство, страшное своим бессознательным постоянством, стремящимся реализоваться, потому и нельзя давать малейший повод к зависти. Он не отрицал того, что сами похвалы тоже возбуждают зависть, но летучую, потому что они воздействуют на слуховое восприятие, сладкое в человеке по сравнению со зрительным восприятием и забывчивое. Исключением, обладающим слуховой злопамятностью, были для него музыканты, особенно композиторы с абсолютным слухом, певцы, актеры, поэты, администраторы всех рангов.

У Курнопая не было уверенности в том, что и при выучке, полученной у Ганса Магмейстера, он сумел бы, как Болт Бух Грей, соблюсти застегнутость, слушая Чап Чапыча, дрыгающегося коротконожку, благостно лежавшего в гинекологическом кресле.

Встал Болт Бух Грей вровень с коброголовыми микрофонами каким-то больным. Уголки рта передернулись, он точно бы придавил коренными зубами ломтик лимона. Продлись дольше мгновения кислотная мина Болт Бух Грея, и все не поверили бы его неудовольствию передержкой, допущенной Чап Чапычем, но он, заскорбев, уронил уголки губ, и, наверно, редко кто не обнадежился, будто бы Болт Бух Грею чужда душевная неопрятность.

— Прихожане и прихожанки сексрелигиозной церкви, — заговорил он трагически тихо, как будто собирался известить о землетрясении, в результате которого погиб целый город. Стадион затаил дыхание, Болт Бух Грей сделал паузу, и послышался невещественный шелест такой тонкости, точно это звучали космические волны, бегущие из вселенной. — Вы улавливаете? САМ излучил на всех нас, кто присутствует здесь, энергию своего благословения на удачу нашей грандиознейшей программе. — Болт Бух Грей вскинул руки, застыл, наполняясь какой-то мистической мощью, и, поведя ими вниз, вытянутыми во всю длину, прозрачно вымолвил два слова, как отлил из хрусталя.

— Склонитесь ниц.