Сальватор. Том 2

– Хотите пойти с нами, дитя мое? – предложила Регина.

– Да, добрая фея Карита! – обрадовалась Розочка.

Броканта вздрогнула всем телом. Ее щеки побагровели, и Сальватор испугался, как бы ее не хватил удар.

Он подошел к гадалке.

– Броканта! – сказал он, взяв ее за руку. – Мужайся! Вот четыре ангела, которых тебе посылает Господь, чтобы спасти тебя от преисподней. Взгляни на них. Не кажется ли тебе, что девочка, которую ты любишь, будет лучше под их белыми крыльями, чем в твоих черных когтях? Не сердись, старая! Повторяю: ты расстаешься с ней не навсегда. Одна из этих добрых женщин возьмет тебя к себе, как приютит у себя и Розочку. Кто из вас возьмет к себе Броканту? – прибавил он, взглянув на четырех дам.

– Я! – в один голос отвечали те.

– Вот видишь, Броканта! – молвил Сальватор.

Старуха опустила голову.

– Это лишний раз доказывает, – философски прибавил молодой человек, глядя и на гадалку, и на четырех дам, – что в грядущем мире не будет больше сирот, потому что матерью им станет общество!

– Хорошо бы! – не менее философски заметил Баболен и, ерничая, осенил себя крестным знамением.

Год спустя после этой сцены Розочка получила два миллиона от г-на Жерара, который, сам того не желая, оставил ей после смерти наследство, и вышла замуж за Людовика, ставшего знаменитым доктором и прославленным ученым.

Словно оправдывая пословицу, гласящую: «Все хорошо, что хорошо кончается», Розочка совершенно поправилась. Это доказывает, что Мольер, как и говорил Жан Робер, является величайшим доктором, какой только известен в целом свете, потому что создал книгу «Любовь врачует»!

XXXIV. Слава отчаянным храбрецам!

Шант-Лила узнала о смерти г-жи де Розан и аресте американского джентльмена от г-на де Маранда.

Принцесса Ванврская пролила слезу при воспоминании о своем бывшем возлюбленном и поспешила перевести разговор на другую тему.

Наши парижские гризетки славятся тем, что готовы снять с себя последнюю рубашку ради первой своей любви, зато едва ли удостоят слезой последующих любовников.

– Он должен был именно так и кончить! – заметила она, когда г-н де Маранд сообщил ей, что Камилл в лучшем случае будет осужден на многие годы галер.

– Почему же, дорогая, вы думаете, – спросил г-н де Маранд, – что все, кто имели честь вас любить, кончают плохо? Это было бы жестоко!

– Они всего-навсего меняют одни кандалы на другие, – улыбнулась гризетка. – Кроме того, – прибавила она, насмешливо поглядывая на новоиспеченного министра финансов, – я не говорю, что все кончают именно так! Вот, например, ты, ненаглядный мой, не так уж много грешил на земле, и для тебя наверняка найдется отдельная ложа в раю. Кстати о ложе и о рае:

когда дебютирует синьора Кармелита?

– Послезавтра, – отвечал г-н де Маранд.

– Ты заказал мне закрытую ложу, как я просила?

– Разумеется, – молвил галантный банкир.

– Покажите! – пропела она, обвивая обеими руками шею г-на де Маранда.

– Вот, прошу, – отвечал тот, доставая из кармана билет.

Шант-Лила выхватила его и стала рассматривать, пунцовая от удовольствия.

– Я буду сидеть напротив принцесс?! – воскликнула она.

– Разве ты сама не принцесса?

– Ладно, смейтесь, – надув губки, промолвила принцесса Ванврская. – А я вот была три месяца назад у Броканты, и она мне поклялась, что я дочь знатных родителей.

– Это еще не все, лапушка, она скрыла от тебя правду! Ты не просто принцесса, а королева, потому что найденыши – это короли всей земли.

– А погибшие люди – это министры! – лукаво взглянув на банкира, вставила Шант-Лила. – Итак, я наконец увижу принцесс вблизи. Честно говоря, позавчера у меня было неудобное место в театре Порт-Сен-Мартен, где давали премьеру по пьесе вашего друга Жана Робера. Никак не могу вспомнить названия…

– «Гвельфы и гибеллины», – улыбнулся г-н де Маранд.

– Да-да, «Гвельфы и гибеллины», – подхватила принцесса Ванврская. – Теперь уж я запомню. Куда ты пропал к концу пьесы, любимый?

– Я зашел в ложу к госпоже де Маранд поздравить с успехом нашего друга Жана Робера.

– Или изменить мне, – перебила его Шант-Лила. – Кстати, это правда, что вы бегаете за всеми женщинами подряд?

– Так говорят! – самодовольно подтвердил г-н де Маранд и выпятил грудь. – Но если я и позволяю себе бегать за всеми женщинами, то останавливаюсь только возле одной.

– Она светская дама?

– Самая светская из всех мне известных.

– Принцесса?

– Принцесса крови.

– Я ее знаю?

– Разумеется, ведь это ты и есть, принцесса.

– А еще говорите, что вы у моих ног!

– Смотри! – сказал г-н де Маранд, опускаясь перед ШантЛила на колени.

– Правильно, – покачала та головой. – Так и оставайтесь, вы заслужили наказание.

– Это награда, принцесса. Не ты ли сама только что говорила, что за свои добродетели я попаду прямо в рай?

– Я не так выразилась, – возразила гризетка. – Добродетели бывают разные, как, впрочем, и грехи. Иными словами, добродетели иногда оказываются грехами, а грехи – добродетелями.

– Например, принцесса?

– Грех любить женщину только наполовину, а добродетель – в полную силу.

– Я и не подозревал, что ты так сильна в казуистике, прелесть моя.