Сальватор. Том 2

– Я говорю с вами, господин аббат, – гордо отвечала княгиня, – как с человеком, чьи замыслы я, не понимая, лишь смутно подозреваю. Соблаговолите, пожалуйста, выйти и попросить господина маршала зайти ко мне.

Она отвернулась и уронила голову на подушки.

Аббат бросил на несчастную злобный взгляд и вышел.

Однако происшедшая сцена оказалась не по силам бедняжке княгине. После того как ей пришлось выдержать натиск аббата, она почувствовала себя совершенно разбитой. Когда маршал вошел к ней в спальню, он глухо простонал, увидев ее поверженной: ему почудилось, что она с минуты на минуту отдаст Богу душу.

Маршал подозвал камеристку, та подбежала к кровати своей хозяйки и, растерев княгине виски, постепенно привела ее в чувство.

Едва умирающая открыла глаза, она с ужасом повернула голову в сторону двери.

– Что, дорогая? – ласково спросил маршал.

– Он ушел? – дрожащим голосом спросила княгиня.

– Кто, ваше сиятельство? – спросила верная Грушка, и глаза ее подернулись слезой.

– Священник! – пояснила г-жа де Ламот-Гудан, и на ее лице отразился ужас, будто в комнату вошел целый легион дьяволов под предводительством аббата Букмона.

– Да, – сказал маршал и насупился при мысли, что именно аббат поверг его супругу в отчаяние.

– Ах! – с облегчением выдохнула княгиня, словно с ее груди свалился камень.

Она повернулась к камеристке и приказала:

– Ступай, Грушка, мне нужно поговорить с маршалом.

Девушка удалилась, оставив княгиню наедине с супругом.

XXI. То die – to sleep 22

Подойдите ближе, господин маршал, – едва слышно прошептала княгиня, и г-н де Ламот-Гудан едва разобрал ее слова. – Громко говорить я не могу, а мне многое нужно с вами обсудить.

Маршал подвинул кресло и сел у княгини в изголовье. – В вашем состоянии говорить трудно. Молчите! Дайте мне свою руку и усните.

– Нет, господин маршал, – возразила княгиня. – Мне остается заснуть вечным сном, но перед смертью я хочу сделать вам одно признание.

– Нет, – испугался маршал. – Нет, Рина, вы не умрете. Вы еще не успели сделать на земле все, что вам предназначено, дорогая, а мы должны уходить из жизни только после того, как все исполнено. Ведь Пчелке еще нужны ваши заботы.

– Пчелка! – прошептала умирающая и задрожала.

– Да, – продолжал г-н де Ламот-Гудан. – Ведь именно благодаря вам она живет Благодаря вашим прекрасным советам жизнь нашей дорогой девочки почти в полной безопасности. Не бросите же вы свое дело на полпути, дорогая Рина.

А уж если потом Господь и призовет вас к себе, вы уйдете не одна: думаю, он будет ко мне милостив и призовет меня вместе с вами.

– Господин маршал! – молвила княгиня, и из ее глаз покатились слезы умиления. – Я недостойна вашей любви, вот почему умоляю выслушать меня.

– Нет, Рина, я не стану вас слушать. Усни с миром, девочка моя, и храни тебя Господь!

Слезы хлынули из глаз княгини сплошным потоком, и маршал почувствовал их даже на своей руке, которой сжимал хрупкую ручку жены.

– Ты плачешь, Рина! – взволнованно проговорил он. – Может, я в состоянии облегчить твои страдания?

– Да, – кивнула умирающая, – я очень страдаю, мне невыносимо больно.

– Говори, дорогая.

– Прежде всего, господин маршал, – произнесла княгиня, высвободив свою руку и достав с груди небольшой золотой ключик на цепочке, – возьмите этот ключ и отоприте мой комод.

Маршал взял ключ, встал и сделал, как она говорила – Выдвиньте второй ящик, – продолжала г-жа де ЛамотГудан.

– Готово, – отозвался маршал.

– Там должна лежать пачка писем, перехваченных черной лентой, так?

– Вот она, – сказал маршал, приподнимая письма и показывая их княгине.

– Возьмите их и сядьте со мной рядом.

Маршал исполнил приказание.

– В этих письмах моя исповедь, – продолжала несчастная женщина.

Маршал протянул было пачку жене, но та оттолкнула ее со словами:

– Прочтите их, потому что я не в силах пересказать вам содержание.

– Что в этих письмах? – смущенно переспросил маршал.

– Признание во всех моих грехах и доказательства их, господин маршал.

– Раз так, – с волнением проговорил маршал, – позвольте мне отложить чтение до другого дня. Вы сейчас слишком слабы, чтобы заниматься своими грехами. Я дождусь вашего выздоровления.

Он распахнул редингот и положил письма в карман.

– Я умираю, господин маршал, – пронзительно вскрикнула княгиня, – и не хочу предстать перед Господом, имея на совести тяжкого греха.

– Если Бог призовет вас к себе, Рина, – грустно прошептал маршал, – пусть Он простит вам на небесах так же, как я прощаю на земле, все прегрешения, какие вы могли совершить.

– Это больше чем прегрешения, господин маршал, – упавшим голосом продолжала г-жа де Ламот-Гудан, – это преступления, и я не хочу умирать, не признавшись в них вам. Я опорочила вашу честь, господин маршал.

– Довольно, Рина! – выкрикнул маршал. – Хватит, хватит! – прибавил он мягче. – Повторяю, что не хочу ничего слышать. Я вас прощаю, благословляю и призываю на вашу голову милосердие Божие.

Слезы благодарности снова брызнули из глаз княгини. Она повернула к маршалу голову, посмотрела на него с невыразимой нежностью и восхищением и попросила:

– Дайте руку!