Сальватор

Черкешенка медленно открыла глаза и в двух шагах от своего лица вместо непорочного ангела из своих снов увидела господина в черном, которого она приняла за собственного могильщика.

Она вздрогнула, потом вгляделась в аббата и улыбнулась.

Но сколько горечи было в этой невеселой улыбке! "Смерть не так уж безобразна", - подумала, очевидно, в эту минуту княгиня.

Она продолжала молчать.

- Да или нет, княгиня?! - потеряв терпение, вскричала маркиза. - Вы принимаете господина аббата Букмона вместо монсеньора Колетти?

- Да, - глухо пробормотала княгиня, всем своим видом будто говоря: "Я приму все, что пожелаете, лишь бы вы оба убрались и дали мне спокойно умереть".

Маркиза просияла. Аббат Букмон счел, что настало время привлечь словом внимание княгини, не реагировавшей на его пантомиму. Он затянул нудную проповедь; княгиня терпеливо выслушала ее от начала до конца, потому, вероятно, что пропускала слова аббата мимо ушей: она была по обыкновению поглощена внутренней работой, происходившей у нее в душе Маркиза де Латурнель сказала: "Аминь", набожно перекрестилась и подступила к княгине еще ближе, в то время как аббат Букмон отошел в сторонку.

- Ваша судьба, - произнесла маркиза, искоса поглядывая на умирающую, находится отныне в руках господина аббата.

Когда я говорю "ваша судьба", я подразумеваю всех членов вашей семьи Вы носите славное имя тех, кого веками прославляли истинные христиане. Итак, речь идет о том, - все мы смертны! - чтобы с благоговением перебрать в памяти все свои поступки и решить, нет ли в нашем прошлом чего-нибудь такого, что после нас могло бы бросить нежелательную тень на безупречный герб наших предков. Господин аббат Букмон - человек добродетельный, ему доверено в вашем лице самое большое фамильное сокровище. Соблаговолите, княгиня, перед тем как отправитесь в последний путь, поблагодарить аббата Букмона за преданность, которую он выказывает, берясь за столь трудное дело...

- Спасибо, - только и прошептала княгиня, не поворачивая головы.

- ...и назначить день для беседы с ним, - с возмущением продолжала маркиза.

- Завтра, - с прежним безразличием отвечала г-жа де Ламот-Гудан.

- Идемте, господин аббат, - пригласила г-жа де Латурнель, и от злости на лице у нее выступили красные пятна. - А в ожидании, пока ее сиятельство выразит вам благодарность, которой вы заслуживаете, позвольте мне сделать это от ее имени Она знаком приказала аббату следовать за ней, коротко бросив умирающей на прощание:

- Прощайте, княгиня.

- Прощайте, - равнодушно отозвалась та.

Подвинув к себе хрустальный бокал, она опустила в него ложку золоченого серебра и принялась за варенье из лепестков розы.

XIX

Парфянская стрела

Вечером того же дня, как помнят читатели, прелат-итальянец назначил у себя встречу с аббатом Букмоном.

Епископ готовился к отъезду. - Ступайте в мой кабинет, - сказал он аббату, - я вас догоню.

Аббат не стал возражать.

Монсеньор Колетти обратился к своему лакею:

- Лицо, которое я вызывал, находится в моей молельне?

- Да, ваше преосвященство, - ответил лакей - Хорошо. Кроме маркизы де Латурнель, меня ни для кого нет дома.

Слуга поклонился.

Монсеньор отправился в молельню.

Там стоял в углу худой и бледный человек; благодаря длинным волосам он был похож - и это, очевидно, ему льстило - на Базиля из "Женитьбы Фигаро" или на Пьеро.

Должно быть, наши читатели уже забыли этот персонаж, но мы в двух словах освежим их память. Это был любимчик женщины, сдававшей внаем стулья, а также один из шпионов г-на Жакаля, по прозвищу Овсюг; он чудом избежал гибели во время беспорядков на улице Сен-Дени и со славой вернулся в отчий дом на Иерусалимской улице.

Читатели, без сомнения, удивятся, встретив этого висельника в доме нашего итальянца-иезуита. Однако, если им будет угодно последовать за нами в молельню, они скоро поймут все сами.

При виде монсеньора Колетти Овсюг скрестил руки на груди.

- Ну как? - спросил итальянец, - Что-нибудь удалось найти? Говорите коротко и тихо.

- Результат прекрасный, монсеньор, да и искать долго не пришлось: это два самых больших интригана во всем христианском мире.

- Откуда они?

- Они из тех же мест, что и я, ваше преосвященство.

- А откуда родом вы?

- Из Лотарингии.

- Неужели?

- Да, а вы знаете поговорку: "Лотарингец продаст и Бога, и черта"

- Это, должно быть, лестно и для вас, и для них. А где они получили образование?

- В Нансийской семинарии. Правда, аббата оттуда выгнали.

- За что?

- Вашей милости довольно будет сказать, что вы знаете причину, и он не станет настаивать на объяснении, в этом я убежден.

- А его брат?

- Этот - другое дело. О нем я знаю немало подробностей.

Король Станислав, будучи покровителем одной из церквушек в окрестностях Нанси, подарил церкви Христа кисти Ван-Дейка.