Сальватор

Слуги слышали два пистолетных выстрела. Они видели, как уехали Сальватор, г-н де Маранд и еще двое секундантов. Но ничто не наводило их на мысль о несчастье.

Впрочем, пусть читатели не обольщаются относительно волнения, которое испытали слуги при виде трупа своего хозяина.

Лоредан был груб, резок, деспотичен, и его не очень любили слуги. Ему служили, потому что он бывал крут, но исправно платил. И только.

Да этого и достаточно тем, кто, не питая уважения к окружающим, считает бесполезным требовать от других того, чего сам им не дает.

Два лакея испустили скорее удивленные возгласы, чем вздохи сожаления, после чего сочли, что сполна рассчитались с покойным, и помогли молодым людям погрузить труп в карету.

Камилл приказал им ехать шагом. Ему предстояло еще найти какой-нибудь кабриолет и приготовить Сюзанну к ожидавшему ее удару.

У заставы Майо молодые люди увидели кабриолет, возвращавшийся из Нейи. Они остановили его и приказали кучеру отвезти их к заставе Этуаль.

Там они разделились. Камилл поручил приятелю заехать к нему домой, предупредить его жену о случившемся несчастье и передать, что он задержится. Уверенный в том, что поручение будет выполнено, Камилл зашагал на улицу Бак.

Было около половины одиннадцатого.

Особняк Вальженезов выглядел как обычно: швейцар шутил во дворе с прачкой: мадемуазель Натали, восстановленная в должности камеристки, кокетничала в передней с молодым грумом, всего несколько дней назад поступившим на службу к Лоредану.

Когда Камилл отворил дверь, мадемуазель Натали заливалась во все горло над остротами нового камердинера.

Он подал Натали знак, та подошла прямо к нему, и он спросил, можно ли поговорить с Сюзанной.

- Хозяйка еще спит, господин де Розан, - доложила камеристка. - А вы хотите ей сообщить что-то важное?

Само собой разумеется, что мадемуазель Натали сопровождала свой нескромный вопрос самой что ни на есть вызывающей улыбкой.

- У меня к ней дело огромной важности, - серьезно проговорил Камилл.

- В таком случае, если желаете, сударь, я разбужу госпожу.

- Да, пожалуйста, и побыстрее. Я буду ждать в гостиной.

Камеристка пошла по коридору, который вел в спальню Сюзанны, а Камилл вошел в гостиную.

Натали подошла к кровати своей хозяйки, выпроставшей из-под одеяла руки и грудь из-за царившей в спальне жары.

Волосы ее разметались по подушке, и матовое лицо четко вырисовывалось на их темном фоне. Ее грудь вздымалась под тяжестью сладкого сна.

- Мадемуазель! - шепнула Натали на ухо госпоже. - Мадемуазель!

- Камилл!.. Дорогой Камилл!.. - пробормотала во сне Сюзанна.

- Вот именно! - подхватила Натали и легонько потрясла хозяйку за плечо. - Он как раз здесь, он ждет вас.

- Он? - переспросила Сюзанна, открывая глаза и озираясь. - Где же он?

- В гостиной.

- Так пусть войдет!.. А впрочем, нет. Брат вернулся?

- Нет еще.

- Пусть Камилл идет в будуар и запрется там.

Камеристка пошла было к двери.

- Погоди, погоди, - остановила ее Сюзанна.

Натали повиновалась.

- Подойди сюда! - приказала Сюзанна.

Камеристка послушно приблизилась.

Мадемуазель де Вальженез протянула руку, взяла зеркало с ручкой и в резной оправе, лежавшее на ночном столике, посмотрела на себя и, не глядя на камеристку, томно спросила:

- Как ты меня находишь нынче утром, Натали?

- Вы хороши, как вчера, как третьего дня, как всегда, - отвечала та.

- Будь со мной откровенна, Натали. Скажи, не кажется ли тебе, что я выгляжу несколько утомленной?

- Немного бледны, пожалуй. Но лилия тоже бледна, однако никому еще не пришло в голову упрекать ее в этом.

- Ну что ж...

Она сладострастно зевнула, вспомнив свой сон, и прибавила:

- Раз ты считаешь, что сегодня не слишком уродлива, пригласи, как я сказала, Камилла в будуар.

Натали вышла.

Сюзанна неторопливо встала с постели, надела чулки розового шелка, сунула ножки в домашние туфли синего атласа, расшитые золотом, накинула широкое кашемировое платье, перехваченное в талии шнуром, заколола длинные волосы на затылке, еще раз взглянула на себя в зеркало, дабы убедиться в том, что в целом выглядит недурно, и перешла в будуар.

Натали, как женщина искушенная, желая смягчить утренний свет, задернула тройные занавески из газа, муслина и тафты.

- Камилл! - вскрикнула Сюзанна, не увидев, а скорее почувствовав, что возлюбленный рядом: тот сидел на козетке в глубине будуара.

- Да, Сюзанна, дорогая! - отозвался Камилл, встал и пошел ей навстречу.

Он принял ее в свои объятия.

- Ты не хочешь меня поцеловать? - молвила она, обвивая его шею голыми руками.

- Прости, - отвечал Камилл, целуя ее еще сонные глаза, - у меня для тебя печальное известие, Сюзанна.

- Твоя жена все знает?! - воскликнула она.

- Нет, напротив, - возразил Камилл, - я думаю, она даже не догадывается.

- Ты меня разлюбил? - с улыбкой продолжала Сюзанна.

На сей раз ответом ей был поцелуй.

- Может быть, ты уезжаешь? - вздрогнула мадемуазель де Вальженез. Возвращаешься в Америку по той или иной причине. Словом, тебе придется меня оставить, уехать, не так ли?

- Нет, Сюзанна, нет, все не то.

- Почему же ты говоришь, что принес мне дурную весть, если ты меня не разлюбил и мы не расстаемся?