Сальватор

Сын океана, Пьер Эрбель, выросший среди волн, словно морская птица, был прекрасным пловцом. Он легко проплыл под водой пятнадцать-двадцать морских саженей, освещавшихся фонарем, и вынырнул в том месте, куда не доходил свет. Тут он остановился и стал ждать товарищей.

Через мгновение в нескольких футах от него на поверхности показалась голова другого пленника, потом третьего, за ним — четвертого.

Вдруг по воде скользнул луч, раздался выстрел: часовой открыл огонь.

Никто не вскрикнул, но и из воды никто не вынырнул, зато почти немедленно вслед за тем раздался звук упавшего в воду тела, а через три секунды на поверхности появилась хитрая и насмешливая физиономия Парижанина.

— Вперед! — сказал он. — Время терять нельзя: пятый номер готов.

— Следуйте за мной, — приказал Пьер Эрбель, — и старайтесь держаться вместе!

Пятеро беглецов под предводительством Пьера Эрбеля поплыли в открытое море.

Позади них, на борту понтона, поднялся большой шум. Выстрел часового стал сигналом тревоги. Раздалось несколько выстрелов наугад, над головами пленников просвистели пули, но никого не задело.

На воду поспешно, как всегда при этом маневре, была спущена лодка, в нее прыгнули четверо гребцов, за ними спустились еще четверо солдат и сержант с заряженными ружьями и примкнутыми штыками; началась погоня за беглецами.

— Плывем в разные стороны, — предложил Эрбель, — и, может быть, кому-нибудь повезет.

— Да, это наша последняя надежда! — согласился Парижанин.

Лодка прыгала на волнах. Один моряк сидел на носу и держал в руке факел, горевший так ярко, что в его свете можно было отличить окуня от дорады. Расстояние между лодкой и беглецами сокращалось.

Вдруг слева от лодки раздался крик, похожий скорее на стон какого-то морского духа.

Гребцы замерли, лодка остановилась.

— На помощь! Помогите! Тону! — послышался чей-то жалобный голос.

Лодка легла на левый борт и, изменив курс, направилась в ту сторону, откуда доносились стоны.

— Мы спасены! — сказал Эрбель. — Славный Матьё, видя, что он ранен, отплыл в сторону и отвлекает их на себя.

— Да здравствует номер пятый! — возликовал Парижанин. — Когда выберусь на сушу, обещаю как следует выпить за его здоровье.

— Ни слова больше! Вперед! — приказал Эрбель. — Будем беречь дыхание, оно нам еще понадобится.

Они поплыли дальше во главе с Эрбелем.

Через десять минут четверть мили уже была позади.

— Не кажется ли вам, — нарушил молчание Эрбель, — что плыть стало труднее? Я начинаю уставать или нас относит течением вправо?

— Берите левей! Левей! — прокричал Парижанин. — Мы попали в тину.

— Кто мне поможет? — спросил один из пловцов. — Я увяз.

— Давай руку, приятель, — предложил Эрбель. — Пусть те, кто еще может плыть, вытягивают нас двоих.

Эрбель почувствовал, как кто-то схватил его за запястье и рванул влево, а уж он потянул за собой и увязшего в тине пленника.

— Ну вот, теперь легче, — сказал тот, почувствовав себя в относительно чистой воде. — Утонуть в море — достойная смерть для моряка, но увязнуть в тине — такого конца достоин чистильщик нечистот.

Беглецы обогнули небольшой мыс и увидели огни.

— Фортонская тюрьма! — воскликнул Эрбель. — Давайте поплывем в эту сторону: островки тины останутся на западе; предстоит одолеть около двух льё, но ведь нам доводилось проплывать и больше, когда от этого не зависела наша жизнь.

В эту минуту с понтона «Король Яков» взвилась ракета, затем раздался пушечный выстрел.

Это был сигнал, означавший побег.

Через пять минут такой же сигнал был подан из Фортонской крепости, после чего в море вышли две или три лодки с факелами на носу.

— Правей! Берите правее, иначе они отрежут нам путь! — крикнул Пьер Эрбель.

— А как же тина? — возразил кто-то.

— Мы ее уже миновали, — ответил Эрбель.

Все пятеро плыли некоторое время в полном молчании, забирая вправо. В тишине стало слышно, как один из пловцов задыхается.

— Эй! — крикнул Парижанин. — Это что за тюлень? Пусть объявится.

— Я совсем выбился из сил, — признался третий номер. — Дышать нечем!

— Ложись на спину! — приказал Эрбель. — Я тебя буду толкать.

Беглец перевернулся на спину и, передохнув немного, снова принял прежнее положение.

— Уже пришел в себя? — спросил Парижанин.

— Нет, просто вода ледяная, я закоченел.

— Да уж, конечно, не тридцать пять градусов! — подтвердил Парижанин.

— Подожди, — сказал Эрбель и, подгребая одной рукой, протянул третьему номеру фляжку.

— Я не смогу, — сказал тот, — держаться на воде и пить.

Парижанин подхватил его под мышки.

— Пей, — приказал он. — Я тебя пока подержу.

Третий номер схватил фляжку и отхлебнул раз или два.

— Ну, теперь жить можно, — облегченно вздохнул он и вернул фляжку Эрбелю.

— А мне, — спросил Парижанин, — ничего не полагается за труды?

— Пей скорей! — поторопил Эрбель. — Мы теряем время.

— Если человек пьет, он времени не теряет, — назидательно произнес Парижанин.

И он тоже сделал два глотка.

— Кто еще хочет? — спросил он, подняв над водой фляжку.

Двое других беглецов протянули руки, и каждый из них почерпнул новые силы.

Фляжка вернулась к Эрбелю, и он снова привязал ее к шее.

— А ты почему не пьешь? — спросил Парижанин.