Сальватор

Но из всех предыдущих сцен, а особенно из той, которую мы только что описали, читателю прекрасно известно, какую любовь испытывала госпожа де Моранд к Жану Роберу. Поэтому нет смысла говорить о том, что восхищение Натали не производило на нее ни малейшего впечатления.

В тот самый вечер господин де Вальженез, пришедший в отчаяние от равнодушного отношения к нему со стороны госпожи де Моранд, решился на один из тех поступков, которые иногда приводят к успеху. Натали спрятала его в алькове, и ему целых два часа пришлось просидеть там, слушая нежное воркование Жана Робера и госпожи де Моранд до того момента, когда он произвел шум, так испугавший молодую женщину.

Естественно, это была настоящая пытка для него: он слышал, как та, которая его не любила, говорила слова любви другому человеку.

Был момент, когда господину де Вальженезу приходила в голову мысль взять и появиться перед влюбленными подобно голове Медузы.

Но к чему это могло его привести?

К дуэли Жана Робера и господина де Вальженеза. Но даже если допустить, что последнему на ней повезет, что он убьет поэта, смерть Жана Робера не смогла бы заставить госпожу де Моранд полюбить его, Лоредана.

Лучше, по его мнению, было прийти к ней на другой день и заявить: «Весь вчерашний вечер я провел за вашей кроватью. Я все видел, все слышал, купите мое молчание». Потом назвать цену. Госпожа де Моранд, испугавшись за любовника или за мужа, сможет в ответ на эту угрозу дать ему то, чего он так страстно желал получить от нее путем назойливых ухаживаний.

Так господин де Вальженез и решил поступить. И начал думать только о том, как бы поскорее оттуда уйти после того, как все увидел и услышал. Но выбраться из того места за кроватью, где он находился, было не так-то просто. Нельзя пройтись крадучись, когда у вас на ногах лакированные сапоги, когда паркет скрипит, занавески шевелятся и всякое движение может нарушить тишину и гармонию сцены любви.

Так и случилось: господин де Вальженез, задумав удалиться, скрипнул дощечкой паркета и тронул занавеску.

Поэтому-то Жан Робер и бросился к алькову и, узнав молодого дворянина, воскликнул: «Вы, здесь?!»

– Да, я! – ответил де Вальженез, гордо выпрямив спину перед мужчиной, а следовательно, перед опасностью.

– Негодяй! – сказал Жан Робер, схватив его за шиворот.

– Спокойно, господин поэт, – сказал Вальженез. – В этом доме находится, возможно неподалеку, третье заинтересованное лицо, которое может услышать нашу ссору. А это, по всей вероятности, очень огорчило бы мадам.

– Подлец! – тихо произнес Жан Робер.

– Еще раз повторяю, говорите-ка потише, – повторил господин де Вальженез.

– О, буду ли я говорить громко или тихо, – сказал на это Жан Робер, – но я убью вас!

– Мы находимся в спальне женщины, мсье.

– Тогда давайте выйдем отсюда.

– Не стоит. Мы создадим слишком много шума. Вы знаете, где я живу, не так ли? Если забыли, могу напомнить. Итак, я к вашим услугам.

– Но почему не теперь же?

– О, сейчас нет! На дворе темно, и думать не думайте. Надо хорошо видеть то, что делаешь. А кроме того, смотрите, госпоже де Моранд сейчас станет плохо.

Молодая женщина, действительно, тяжело опустилась в кресло.

– Ладно, мсье, до завтра! – сказал Жан Робер.

– До завтра, мсье, рад буду снова увидеться с вами.

Жан Робер снова перемахнул через кровать и упал на колени перед госпожой де Моранд.

Господин Лоредан де Вальженез выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь.

– Прости, прости меня, моя любимая Лидия! – произнес Жан Робер, обнимая молодую женщину и нежно целуя ее.

– Простить тебя? За что же? – спросила она. – Какое преступление ты совершил?.. О, как же этот человек тут оказался?

– Успокойся, больше ты его не увидишь! – яростно воскликнул Жан Робер.

– О, любимый мой, – сказала бедная женщина, прижав руку поэта к своему сердцу, – не рискуй своей драгоценной жизнью из-за никчемной жизни этого интригана.

– Ничего не бойся… Бог нам поможет!

– Я не это имею в виду. Поклянись мне, друг мой, в том, что ты не станешь драться на дуэли с этим человеком!

– Ну как я могу поклясться тебе в этом?

– Если ты меня любишь, поклянись!

– Это невозможно, пойми же! – сказал Жан Робер.

– Значит, ты меня не любишь, – сказала она.

– Я не люблю тебя? О, боже!

– Друг мой, – сказала госпожа де Моранд, – мне кажется, что я умираю.

И, действительно, выглядела молодая женщина очень плохо: дыхание было едва слышно, лицо побледнело. Вся она была какая-то безжизненная.

Ее состояние испугало Жана Робера.

– Ладно, я сделаю все, что ты хочешь, – сказал он.

– Все, что я захочу?

– Да.

– Клянешься?

– Жизнью своей, – сказал Жан Робер.

– О! Лучше поклянись моей, – сказала госпожа де Моранд. – Тогда у меня будет надежда на то, что я умру, если ты не сдержишь своего слова.

И с этими словами молодая женщина обвила его шею руками, сильно сжала и страстно поцеловала. Некоторое время сердца их парили в таком нежном пространстве, что они позабыли о той ужасной сцене, которая только что имела место.