Салават Юлаев

Все это значило, что под Уфой освободились большие силы противника и теперь они могут прийти на помощь Гагарину. Каждый час промедления мог грозить гибелью. И Салават той же ночью, несмотря на буран, ударился на прорыв. Битва была короткой. Он вырвался из кольца к горному перевалу... Лошади изнемогали, увязая в глубоких сугробах, они обливались потом, от них валил пар. Но Салават торопил свой отряд в суровые снежные горы, куда не посмеют пойти солдаты.

До летних путей, когда конница снова станет подвижной и быстрой, он уходил на юг, к родному аулу, к горным заводам, где можно было для всех изготовить оружие, пушки и ядра.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Юлай, один из немногих военачальников Чики, спасся во время разгрома пугачевских войск под Уфой. Он отступил за Кара-Идель и стоял в горах. В это-то время и пришел к нему Бухаир.

- Юлай-агай, у тебя триста воинов, у меня - пятьсот. У нас вместе не меньше двухсот ружей. Мы можем разрушить заводы, изгнать всех русских с нашей земли и вернуть наши земли. Не наше дело сражаться за русских царя и царицу. Объединим наши силы. Башкирский народ вознесет нашу славу...

- Как ведь сказать, Бухаир. Для славы-то стар уж я нынче! - ответил Юлай. - Я домой воротился бы, да людей жалко. Вон сколько их у меня - триста человек. Приведу - похватают их дома. Вдовы плакать начнут, ребятишки... А то бы домой пошел...

- Эх, старик! Чью землю заводчики взяли? Твою? - подстрекал Бухаир.

- Мою землю, писарь, мою ведь, конечно! - согласился Юлай.

- Обманули тебя на покупке?

- Ай-бай-бай, как еще обманули, собаки! Сам знаешь!

- А кого народ проклинает за этот обман?

- Ну-ну-ну!.. - раздраженно и гневно воскликнул Юлай, но тут же кротко спросил: - А неужто меня, Бухаирка?

- Ты продавал! Ты зазнался, старый закон забыл. Разве твоя земля? Земля-то всего народа, а ты продавал! Кто виноват народу? Юлай! Кто должен вину искупить?

- Юлай ведь, наверно, старый шайтан, - согласился старик. - Погоди, дай подумать. Куда так спешишь, окаянный?.. - вдруг взъелся он.

- Нагрянут войска, побьют твоих воинов, посажают на колья, порубят им головы, самому тебе голову срубят - мне всех вас не жалко, а жалко того, что я потеряю триста союзников, - просто сказал Бухаир.

Юлай отплюнулся.

- Уходи, Бухаирка! Тебе свой народ не жалко... Ступай от меня!..

- А тебе было жалко народ, когда ты заводам леса продавал? Ничего тебе не было жалко, Юлай! О себе ты думал! А мне что жалеть дураков, которые лезут в драку между царем и царицей? Нам бы свое добро выручать а мы кровь башкирскую за что проливаем? Эх, Юлай-агай!..

Они просидели за спором в течение целого вечера, и Юлай согласился на уговоры писаря.

Вместе двинулись они к горным заводам.

Воспользоваться для себя раздорами между русскими, отнять назад свои земли, свои леса, разорить заводы, поставленные на их земле, - вот что стало их целью.

Появление их у завода было внезапным. Заводское начальство не успело дать знать расположенным по другим заводам войсковым командам, а рабочие, видя в царском полковнике Юлае отца Салавата, освободителя от крепостной неволи, сами были рады ему помочь и помогли восстанием изнутри завода.

Юлай и Бухаир торжествовали победу. Однако опытом многих лет башкиры были научены тому, что в русском чиновничьем государстве огромную роль играет бумага. Хитрый и злобный, позже казненный царем Петром Первым, корыстный чиновник Сергеев, чтобы отнять у башкир древние тарханные грамоты, насмерть замучивал пытками их владельцев. Это значило, что бумага жила и имела силу даже тогда, когда владелец ее погибал. И Юлаю казалось недостаточным занять заводы, разрушить и сжечь дотла заводские постройки, нужно было еще уничтожить и те бумаги, на основании которых заводчик считал своей заводскую землю.

Поисками этой бумаги и занимались теперь Бухаир и Юлай со своими ближними, расположившись в конторе захваченного завода.

Верный сотник и соратник Бухаира молодой Айтуган, разбирая ворох бумаг, одну за другой показывал их Юлаю.

- Смотри, Юлай-агай, эта?

- Та много больше, а внизу вот какая большая печать, а вот в этом месте моя тамга. Ты ведь знаешь тамгу - Шайтан-Кудейского юрта...

По комнате были разбросаны толстые книги, какие-то сшивки, отдельные документы. По неопытности людей, никогда не имевших дела с таким изобилием бумаги, они сначала не отделяли просмотренное от непросмотренного и лишь тогда спохватились, когда многие из бумаг стали явно им попадаться по второму разу.

- Так сам шайтан ничего не сыщет, давай все сначала, Юлай-агай! предложил Бухаир.

- Полковник-агай, там заводские к тебе пришли, - сказал, войдя, десятник Юлая, бывший с ним с первого дня похода под Уфу. Он все еще называл Юлая полковником.

- Не до них тут... гони их к чертям! - отозвался Бухаир за Юлая.

- Нет, постой-ка, постой, зачем так! Зови, если надобно, значит, вмешался Юлай.

В просторное помещение конторы, заваленное бумагами, гурьбой ввалились рабочие. С собою ввели они связанного пленника, которого тут же возле порога ткнули в пол носом и оставили так лежать.