Сакура и дуб (сборник)

Если новый министр, не вдаваясь в суть дел, вздумает ознаменовать свой приход какими-то радикальными новшествами, постоянный секретарь почтительно, но твердо докажет, что часть предложенного уже делается, другая – планируется, а все остальное практически неосуществимо. На Уайтхолле шутят, что дело министра – держать ружье, а куда целиться и когда спускать курок – дело постоянного секретаря. Именно чиновники готовят решения, именно они претворяют их в жизнь.

Если присмотреться внимательнее, становится очевидным, кто управляет страной. Это верхушка гражданской службы. Они делают вид, будто являются лить старшими клерками, администрацией, смиренно и безымянно выполняющей приказы, проводящей в жизнь решения, принятые другими. Они действительно безымянны – они не подотчетны общественности. Возможно, они и вправду смиренны. Но так или иначе они и есть наше правительство. Ибо сама система построена так, что именно они принимают решения по долгосрочным проблемам и определяют политику на будущее, даже если под документом стоит подпись политика, а на телевизионном экране появляется его улыбка.

Возникает вопрос: если государством управляют чиновники, чем же тогда занимаются политические деятели? Подобную деятельность вряд ли можно назвать искусством управления, скорее искусством рекламы. Да, политики занимаются именно этим. Они служат рекламными агентами нашего подлинного, скрытого правительства – чиновничества.

Дэвид Фрост и Энтони Джей (Англия). Англии – с любовью. 1967

Пэлл Мэлл и Сент-Джеймс

Трехэтажный особняк на Пэлл-Мэлл. Подъезд с номером 104 на высоком цоколе. Кроме номера дома, тщетно искать тут какую-либо другую надпись. Считается, что те, кому надо, и так знают, где расположен Реформ-клуб, один из прославленных лондонских клубов, сосредоточенных на улицах Пэлл-Мэлл и Сент-Джеймс; тот самый Реформ-клуб, откуда начал и где закончил свое путешествие вокруг света за 80 дней знакомый читателям Жюля Верна английский джентльмен по имени Филеас Фогг.

Нажав бронзовую рукоятку, я потянул на себя резную дубовую дверь, переступил порог и оказался перед величавой фигурой швейцара со взглядом главы государства, принимающего верительные грамоты.

– Сэр?..

Трудно описать словами сложную эмоциональную гамму, которая окрашивала это единственное слово. Была в нем и предупредительность, и подспудное высокомерие к постороннему, и та подчеркнутая учтивость, которая принята здесь обитателями высших сфер в общении с простыми смертными. Стараясь избежать суетливости, в которую порой впадаешь, когда приходится предъявлять водительские права инспектору ГАИ, я достал визитную карточку и как можно небрежнее произнес:

– Меня ожидает мистер такой-то. С тем же выражением вежливой невозмутимости швейцар слегка наклонил голову:

– Гардероб налево вниз, сэр. А мистер такой-то ждет вас в холле.

Холл Реформ-клуба – это поистине дворцовый зал, обрамленный двухъярусной колоннадой и перекрытый застекленным куполом. Мраморный мозаичный пол, темное золото коринфских колонн, обитые шелком стены. Архитектор Чарлз Бэрри, удачно воссоздавший традиции готики в своем проекте нынешнего Вестминстерского дворца, выстроил дом номер 104 на Пэлл-Мэлл в стиле Палладио. Реформ-клуб был предназначен стать оплотом английских либералов. Именно здесь обсуждались планы политического противоборства, которое когда-то вели между собой за власть виги и тори; именно здесь встречались со своими единомышленниками лидеры либеральной партии от Гладстона до Ллойд Джорджа.

В холле слышится приглушенный гул голосов. Несколько десятков человек степенно переговариваются, держа в руках бокалы с шерри. Что связывает их с именитыми вигами викторианской эпохи, чьи бюсты расставлены в нишах между колонн, чьи портреты развешаны на стенах?