Сакура и дуб (сборник)

В конце 70-х годов дебаты в Вестминстере начали транслировать по радио. Что же касается телевидения, то его пока держат за порогом палаты общин, а для палаты лордов делают исключение лишь раз в год – в день торжественного открытия парламентской сессии и тронной речи королевы. Этот запрет, впрочем, весьма относителен. Ибо, выйдя из палаты, любой оратор может тут же пересказать суть своего выступления перед телекамерами, как это делает канцлер казначейства после бюджетной речи.

Каждый день, который начинается в половине третьего с «часа запросов», в палате общин произносится около 40 тысяч слов. Это, как острят на Флит-стрит, целых две многоактные пьесы. Лишь малая толика вестминстерского красноречия попадает в эфир и прессу. Большая часть стенограмм остается лишь на страницах «Гансарда» – парламентского бюллетеня, экземпляры которого брошюруются и складываются в хранилищах башни Виктории.

Маститые лондонские политики любят говорить о палате общин как о живом существе: «Палата не любит, чтобы ее держали в неведении…», «Палата не потерпит подобного безразличия…». В действительности же «праматерь парламентов» терпит многое, и прежде всего упадок своего влияния. Она по-прежнему остается центром политической жизни, но в значительной мере утратила былую роль в осуществлении политической власти.

Показательный симптом – состав посетителей в центральном лобби. Для большинства из них Вестминстерский дворец – такая же туристская достопримечательность, как, скажем, Тауэр. Подлинное лоббирование по важным вопросам, вроде налоговых уступок, торговых субсидий или размещения государственных заказов, давно перекочевало из Вестминстера на Уайтхолл. Деловой мир предпочитает иметь дело не с политиками, а с чиновниками, которые определяют содержание правительственных биллей еще задолго до того, как они появятся в парламенте. Парламентская процедура призвана создать впечатление, будто все важные вопросы решаются именно под сводами Вестминстерского дворца, по инициативе членов парламента и в результате гласных дебатов. На практике же суверенитет парламента теряется в запутанных коридорах власти, которые его окружают. Палата общин служит лишь авансценой для спектакля, который режиссируется из-за кулис.

Палата общин подобна паровой машине, которая выпускает пар, шипит и свистит, но втайне приводится в движение электричеством.

Энтони Сэмпсон (Англия). Новая анатомия Британии. 1971