Сакура и дуб (сборник)

После величавой готики центрального лобби сама палата общин производит неожиданное впечатление. Она прежде всего поражает своими малыми размерами: всего около двадцати метров в длину. Скамьи, обитые зеленой кожей, тут подлиннее, чем в палате лордов, и размещены они в пять рядов по каждую сторону от прохода. Но даже при большем числе посадочных мест, чем у пэров, палата общин все-таки скорее напоминает клубную гостиную, чем зал конгресса. Здесь нет ораторской трибуны. Депутаты выступают с места. И такая камерная атмосфера придает своеобразный характер дебатам: их участники ведут спор, что называется, лицом к лицу. Члены правительства на передней скамье отделены от скамьи теневого кабинета лишь проходом шириной в две шпаги.

Черта, проведенная по ковру перед каждой из скамей, напоминает о времени, когда требовались меры предосторожности, чтобы словесные поединки в палате не переходили в вооруженные. Существующее доныне правило гласит, что если кто-либо из депутатов переступит черту у его ног, то есть «шагнет в аут», заседание считается прерванным.

Думается, что склонность англичан относиться к политике, как к спорту, то есть видеть в ней состязание двух соперничающих команд, была умело использована творцами британской избирательной системы. Она благоприятствует чередованию у власти двух главных политических партий (в ущерб остальным) и делает парламентские дебаты чаще всего похожими на футбольный матч между правительством и оппозицией. Страна поделена на избирательные округи, каждый из которых посылает в палату общин по одному депутату. Причем при существующей системе для победы не требуется большинства голосов. Нужно лишь, чтобы их было больше, чем у кого-либо из соперников. Скажем, если из 30 тысяч бюллетеней за одного кандидата подано 11 тысяч, за второго – 10 тысяч и за третьего – 9 тысяч, первый из них получает мандат, а голоса остальных 19 тысяч избирателей (то есть большинства в данном округе) пропадают впустую.

При подобной системе распределение мест в палате общин отнюдь не соответствует доле голосов, поданных за каждую из политических партий. Например, либералы, которые обычно собирают в три – три с половиной раза меньше бюллетеней, чем консерваторы и лейбористы, получают в тридцать раз меньше мест в палате общин. Удивительно ли, что главные партии не проявляют охоты отказываться от существующей системы.

Памятуя о ее парадоксах, видишь, сколь относительны, даже обманчивы газетные штампы вроде «Страна проголосовала за лейбористов» или «Избиратели повернулись лицом к консерваторам». На деле маятник двухпартийной системы качается отнюдь не с такой широкой амплитудой. В Великобритании насчитывается, округленно говоря, 40 миллионов избирателей. Около 30 миллионов из них обычно участвуют в голосовании. Как лейбористы, так и консерваторы имеют примерно по 10 миллионов постоянных сторонников. Располагая только половиной этого, либералы лишены шансов на первенство, остальные партии – и подавно. Так что исход парламентских выборов зависит от перемещения двух-трех миллионов «текучих голосов», а точнее, от баланса сил в весьма ограниченном числе спорных округов. (Промышленные районы Шотландии, Северной Англии, Южного Уэльса обычно голосуют за лейбористов, тогда как юго-восток страны, за исключением Лондона, считается вотчиной консерваторов.)

Принцип «победителю все, а остальным ничего» способствует мерному чередованию у власти тори и вигов, а теперь – консерваторов и лейбористов, сковывая тенденции к многопартийности с ее неустойчивыми коалициями. Сам термин «оппозиция Ее Величества» являет собой хитроумное изобретение британских правящих кругов. Этот оборот подчеркивает, что партия, отстраненная от власти, сохраняет полную лояльность государственным устоям и будет добиваться возврата к кормилу правления, лишь свято соблюдая «правила игры». Лидер оппозиции, например, считается официальным лицом и наряду с членами правительства получает жалованье из государственной казны.

В своем нынешнем виде палата общин столь же приспособлена к двухпартийной системе, как футбольное поле для двух команд. Их основные составы – непосредственные участники матча – сидят друг перед другом на передних скамьях, тогда как всем остальным приходится довольствоваться участью запасных игроков, тщетно дожидающихся возможности ударить по мячу. От новичка в парламентской фракции меньше всего ждут ораторского блеска, оригинальных законодательных инициатив. Даже само его участие в заседаниях палаты мало кого волнует. От рядового депутата, или, как тут говорят, заднескамеечника, прежде всего требуется лишь одно: он должен слушаться кнута. Это выражение, заимствованное из конного спорта, прочно вошло в обиход «праматери парламентов».