Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве

Многие путешественники конца XVIII и XIX века упоминают о металлических кольцах, вделанных в каменную проушину (чаще ее называют каменным кольцом) в скале там, где она наиболее неприступна. Одни видели их своими глазами, большинство же сообщает об отверстиях, каменных «проушинах», где, по рассказам местных жителей, находились такие кольца. К числу ранних очевидцев относится французский посланник при дворе крымского хана в 1778 году барон Тотт: «Прогуливаясь по ущелью близ Бахчисарая, я заметил железное кольцо наверху неприступной скалы, которая замыкала это ущелье; я спросил проводника-татарина о назначении этого кольца. — "Я полагаю, — ответил он невозмутимо, — что оно служило для привязывания лодок, когда море, омывавшее эти скалы, образовало в этом ущелье залив". Барон Тотт, будучи образованным человеком своего времени (то есть последней четверти XVIII в.), знакомым с Платоновским преданием об Атлантиде и о библейском Потопе, выразил восхищение глубиной памяти местного населения, сохранившего это объяснение, хотя на первый взгляд оно могло представляться неправдоподобным^[61].

Француз Жильбер Ромм, воспитатель Строганова-младшего, совершивший одно из самых ранних путешествий по Крыму в 1786 году, прислушивался к мнениям ученых татар и местным преданиям. Вот что он сообщает: «Проводником нам служил ученый татарин, знававший бахчисарайского каймакана Мехмет-ага, около полутора лет назад уехавшего в Анатолию. Этот Мехмет-ага, шестидесятилетний старик, считается очень сведущим в истории Тавриды. Он владеет многочисленными рукописями, откуда удалось почерпнуть любопытные предания, между прочим, о том, что некогда море покрывало весь полуостров за исключением гор, но в уже очень давние времена изменения, происшедшие в Константинопольском проливе, который стал шире, повели к большому отливу воды из Черного моря, обнажившему низменные части Крыма, и тогда-то этот полуостров и выступил из-под воды. Утверждают, что это расширение Константинопольского пролива было делом рук Александра Великого, но это мало вероятно. Как бы там ни было, предание это имеет большое значение; оно распространено повсюду, где прежде жили татары… Губернатор сообщил мне, что подле Казнадороги, на небольшой речке, впадающей в Кабарду, примерно в 20 верстах от моря, в отвесной скале, слева, видны 3 кольца, вытесанные в самом камне на высоте 7–8 саженей над водой. Судя по сделанному мне описанию, они такой же формы, как небольшие кольца, виденные мной в пещерах Тепе-Кермена. Среди татар сохраняется предание, что некогда эти кольца служили для причала укрывавшихся здесь судов»^[62].

Устойчивость местного предания о каменных и железных кольцах и об их назначении засвидетельствована и сообщением турецкого путешественника середины XVII века Эвлия Челеби, чье сочинение относительно недавно появилось в переводе на русский язык. Однако перевод сделан не с языка оригинала — турецкого, а с польского, и, видимо, неполон; поэтому мы сошлемся на статью Г. Караулова, который, в свою очередь, ссылается на английский перевод труда Челеби, — перевод Гаммера 1834 года^[63]. На рубеже XVIII и ХIХ веков их наличие в окрестностях Бахчисарая засвидетельствовал Э. Д. Кларк, профессор минералогии Кембриджского университета. Он описывает их следующим образом: «По мере нашего продвижения по ущелью… нам показали на очень высокой скале железное кольцо, которое, согласно местной традиции, служило некогда для привязывания судов, хотя эти скалы возвышаются на несколько сотен футов над нынешним уровнем Черного моря»^[64].

Автор фундаментального исследования края в конце XVIII века академик Петр Симон Паллас попытался объяснить этот феномен. Отметив, что долину, лежащую у подножия столовой горы Мангуп (с одноименным пещерным городом на ней) татары называют «Филегус», а греки «Пелагос», то есть море, он продолжает: «Долина эта в отдаленные времена искони могла быть внутренним, включенным в нее морем; ибо она со всех сторон окружена высокими известковыми и меловыми горами, которые там, где втекает в долину ручей Ай-Тодор, равно и там, где он из нее вытекает, смыкаются скалами, образующими нечто вроде ворот, чрез которые скопившаяся вода, быть может, и прорвалась»^[65].

Рассказы об этих кольцах слышали от местных старожилов многие, однако далеко не все путешественники имели возможность или охоту проверить их достоверность. Мешало и скептическое отношение к народным легендам и преданиям, свойственное рационализму Просвещения; время, когда они сами стали составлять предмет исследования, еще не наступило. Тем важнее свидетельства «людей образованных», которые приводит в своем исследовании «Крымские пещерные города и крипты» Г. Э. Караулов: ввиду редкости сочинения, опубликованного в ЗООИД'е, приведем его полностью. Речь идет о мемуарах «одной из давно живущих в Крыму образованных дам, г-же С»; речь идет о М. А. Сосногоровой, авторе «Путеводителя по Крыму», выдержавшего 5 изданий, причем последние — совместно с Карауловым. Итак, цитируем: