Сахар…

Вечером того же дня, в красивом салоне дорогой машины, когда после похода в кино Павел подвозил её к общежитию, Агата решила больше не тянуть резину за хвост (как говорил бывший муж Екатерины – Илья, любящий составлять «оригинальные» идиомы, от неумения пользоваться классическими) и нарушила месячный запрет на серьёзные разговоры.

– Паша, – проникновенно начала она, – я могу поговорить с тобой кое о чём важном?

– Конечно, сахарочек, говори. – Он называл её так с тех пор как их отношения стали ближе обычных робких поцелуев у подъезда.

В течение всего октября они виделись каждый день за исключением редких случаев, когда Павел ездил в Пудож проверять свой завод. Они ходили в кино, кафе, помогали насубботниках в «Центре», а потом проводили весёлый ужин с ребятами. Молодой меценат делал Агате дорогие подарки, забирал на «порше» с занятий, за что все девочки из группы тихо её ненавидели, искренне подружился с Катей и Сашей.

Всё говорило о его любви к Агате: Павел целовался страстно, иногда прямо до засосов, как безумный, пару раз даже заходил в её комнату и позволял себе бесстыдно трогать стройное мальчишеское тельце с не мальчишечьей грудью. Но на этом всё заканчивалось, и он уходил, как будто его останавливал невидимый барьер то ли его галантности, то ли страха уколоться снова после Ольги. Именно сейчас Агата решила это выяснить.

– Я люблю тебя! – Слова резали по тишине в машине, как тонкая нить по сыру. – Ты очень красивый, умный, добрый и сильный. – Девушка старалась подбирать слова, чтобы не сорваться и не сказатьслишком быстро и прямо то, что хочет сказать. – Ты говорил, что больше не сравниваешь нас с Ольгой и что простил меня за прошлое. Поэтому, если я чего-то не понимаю в наших с тобой отношениях, пожалуйста, объясни. Может, ты не любишь меня?

Её красивые карие глаза на лице с нежной кожей, окаймлённом светлыми шелковистыми волосами смотрели на Павла без всякого укора, гнева и каких-либо признаков истерики. Он же молчал несколько секунд, на его лице не дрогнул ни один мускул, а потом серьёзную насторожённость сменил раскатистый смех на весь салон. Если бы не идеальная звукоизоляция дорогого внедорожника, то ребята, курившие на крыльце в жёлтом свете фонаря, обязательно его бы услышали.

– Ну, ты даёшь! – вымолвил мужчина, всё ещё смеясь.

Агата улыбалась – такой реакции она не ожидала, а Павел, понемногу приходя в себя, сказал не вполне то, о чём девушка могла предполагать:

– Я не могу ответить на твой вопрос, просто… – Он замолчал, обдумывая продолжение фразы.

– Просто что? – не выдержала заминки Агата.

– Ничего. – Он уже не хохотал, его руки лежали сверху на руле, светло-зелёные рукава свитера очерчивали запястье с порослью тёмных волос.

Всё тело Агаты мечтало о прикосновениях этих горячих рук, она уже чувствовала их на своей коже, но его «неответ» не давал волю воображению. Лёгкая обида и чувство собственной никчёмности гасило всякую страсть.

– Ладно, я наверно, пойду, – тихо и мягко сказала Агата.

От того, что она смогла себя усмирить, не поддаться чувствам, девушка тут же загордилась собой, ведь не каждая женщина может похвастаться самообладанием, в котором нет ни капли психопатичности.

– Послушай, сахарочек… – Павел старался говорить серьёзно, и в то же время его голос был нежным как парное молоко. – Не обижайся на меня.

Уголки его губ приподнялись, а между ними показались красивые ровные зубы. Коленки Агаты онемели, а влага гениталий просто рвалась наружу. Всё её существо готово было отдаться ему сейчас же, прямо в машине. Но боль отвергнутой женщины всё сильнее обволакивала влечение, настолько, что оно оказалось глубоко погребено, как песчинка в перламутре.

Павел продолжил:

– Завтра я за тобой заеду как обычно.

Агата машинально кивнула – конечно, она согласится на такое положение дел, пусть заезжает, но мир рухнул – по телу пробежала невольная дрожь.

Блондинка ещё раз судорожно кивнула и выбежала из душного салона, на улицу, где свежий вечерний воздух наполнил лёгкие, сжавшиеся от полной безысходности.

Глава 3

– Юрий Самсонович, вы меня совсем не любите? – жеманно надув губки, спросила девушка в мужской рубашке на абсолютно голом теле.

Длинные, почти до поясницы русые волосы, стройные ноги – в общем, новая кукла на подиуме модельного дома Александра Зайцева. Двадцатилетняя Валерия сидела на постели со скомканным одеялом после бурной ночи и смотрела, как одевается её полувековой, но такой красивый любовник. Юрий Подольский для своих пятидесяти двух лет, действительно, выглядел неплохо: почти без морщин, густая блондинистая шевелюра и совсем небольшое брюшко, еле заметное под костюмом.

– Конечно, люблю, – торопливо и как бы невзначай произнёс мужчина, завязывая галстук. – А что случилось?

– Нет, совсем не любишь, – ещё сильнее застонала девушка, губы теперь сливались с носом в одно целое вытянутое подобие хоботка.