Саймон говорит (СИ)

И пока владелец кружки с потрясением разглядывал опустевшую посуду, Петрович встал из-за стола и шустро выскочил из корчмы, опередив даже «лютующее начальство».

По словам старосты, тело убиенного Василия сейчас должно было находиться у него дома, где им должна была заняться деревенский врач — Варвара Ростиславовна. В отличие от той же Алевтины, эта бойкая старушка, разменявшая седьмой десяток, имела диплом института Энергетика по специальности «Врач общей медицины». В какой-то степени, это было семейное дело — врачами были и почившие ныне её отец и муж, а также трое из четырех детей. Старший сын, правда, медициной заниматься не захотел и сейчас трудился инженером на ГЭС. Средние сын и дочь пошли по стопам матери, но предпочли остаться в городе, а потому принимать дела осталась лишь самая младшая. Однако сама Варвара Ростиславовна уходить на покой не спешила, а потому сейчас должна была зафиксировать факт и причины смерти, а потом передать тело родственникам для подготовки к похоронам. Правда, у Василия близких родственников не имелось, а потому Огр ожидал, что в это время в доме уже никого не окажется. Но стоило сыщикам зайти из сеней в дом, как из комнаты показалась неугомонная старушка и недовольным тоном произнесла:

— Явились наконец-то! Я тут полдня уже кукую, думала уже, что не дождусь! А у меня, между прочим, еще живых пациентов полно!

— Вечер добрый, Варвара Ростиславовна! — вежливо поздоровался Саймон. — Честно говоря, не ожидал вас застать.

— Здравствуй, Варя, — пискнул из-за спины мутанта Петрович и тут же спрятался обратно. Как и большинство жителей Перловки, деревенского врача он чрезмерно уважал и немного побаивался.

— А вы бы еще погуляли, тогда бы точно не застали, — пробурчала старушка, проигнорировав охотника. — Ну что, сразу осматривать тело будете — или сначала профессиональное мнение выслушаете?

— Конечно выслушаем!

— Ну, вот и ладушки. Тогда разувайтесь и проходите в комнату. А то Машенька тут полдня порядок наводила — натопчете ещё.

Сняв обувь, оба сыщика проследовали в комнату, где и обнаружили Машеньку — немногословную младшую дочь Варвары Ростиславовны, до сих пор прозябающую в тени своей активной матушки. На прозвучавшие приветствия она только кивнула, заканчивая наводить порядок в одном из шкафов.

— Вот, полюбуйтесь, пожалуйста. Целый день сидим — так ни одного родственничка и не объявилось! — посетовала врач. — Пришлось Машеньке прибираться, благо Васька тот еще чистюля был. С другой стороны, их можно понять! С тех пор как Смеяна померла, этот поганец совсем вразнос пошёл. Не то, что с родственниками — со всей деревней собачился!

— Мама! — укоризненно произнесла Мария, отвлёкшись от своего занятия.

— Что мама? Ты ещё скажи, что я не права! Большего гадёныша ещё поискать надо.

— Варвара Ростиславовна, вы нам хотели своё профессиональное мнение высказать, — Саймон попытался перевести разговор в более конструктивное русло.

— А я и высказываю, — фыркнула старушка. — Ярко выраженный патологический хам, паскудник и засранец. Хотя тебя, наверное, не это интересует.

Не дожидаясь ответа, врач подошла к кровати, на которой лежало полностью освобожденное от одежды и прикрытое простыней тело Ненаша. Когда она откинула ткань, мут смог только неопределённо хмыкнуть — покрытый от горла до пупка страшными рваными ранами, покойник сейчас напоминал кусок фарша.

— Я конечно не эксперт-криминалист, но в медицине кое-что смыслю, — заговорила Варвара Ростиславовна, приняв менторский тон. — Василий умер быстро, не оказав никакого сопротивления. Как видите, на руках и вообще где-либо на теле, кроме груди, отсутствуют следы борьбы. Во время смерти он прижал руки к груди в районе 4 и 5 пары рёбер, после чего некоторое время пролежал на холоде и успел окоченеть. Поэтому тому, кто затем покромсал парня в фарш, пришлось разводить руки в стороны, из-за чего он просто вывернул их из плечевых суставов. Определенно, рвали когтями. Без вскрытия больше ничего сказать не могу — ни причины смерти, ни точное время.

— Только когтями, говоришь? — оживился Петрович.

— Да. Раны рваные, а не резанные.

— А следы клыков есть?

Врач на мгновенье задумалась, а потом принялась тщательно осматривать труп. Охотник присоединился к старушке и пару минут они со всем старанием изучали раны.

— Нет! Никаких клыков и прочего — только когти.

— Вот! — Охотник торжествующе уставился на мутанта. — Я же тебе говорил — твои любимые киба его грохнули! Любой хищный зверь, когда охотится или защищается, использует не только когти, но и клыки! А тут ни единого укуса! Явно сначала Ваську по башке грохнули, а потом подрали.

— Никто его по башке не бил, как и по другим частям тела. — Сварливо поправила врач. — Во всяком случае — в последние пару недель. Что, кстати, удивительно.

— Ну хорошо! Значит пырнул подленько! — вцепившись в свою версию, Петрович раскручивал её до победного конца.

— Пырнул, говоришь? — задумчиво протянул Огр, подходя к телу.