Сагарис. Путь к трону

Примерно два десятка оставшихся в живых воительниц плотно сбитым кулаком ударили по наиболее уязвимому месту в построениях фракийской спиры – в той стороне, где высились глиняные кручи. Казалось, что крутизна склона в этом месте не позволит лошадям подняться наверх балки, но Тавас знала, что в той стороне есть узкая, пологая расщелина, скрытая кустарниками.

Прорвав жидкое оцепление, амазонки ринулись в спасительное проход, но четверо из них, в том числе и Сагарис, остались прикрывать отход. В воздухе угрожающе загудели тетивы луков воительниц, и почти каждая стрела находила свою жертву. Целиться особо не приходилось – фракийцы надвигались плотной стеной, так как в этом месте балка сильно сужалась, и лошадям негде было развернуться.

Опорожнив колчаны, лучницы бросились догонять подруг, оставив Сагарис защищать их тыл. Кому-то ведь все равно нужно было сдержать натиск фракийцев на короткое время. Отбросив бесполезный лук в сторону, девушка снова взялась за свой топор, который дал ей имя. Казалось, что в ней проснулась неведомая, страшная сила. Она крушила топором щиты фракийцев, прорываясь в самую гущу их рядов. В этом не было никакой жертвенности, Сагарис знала, что делает.

Фракийцы невольно освобождали ей дорогу, потому что пробить защитное снаряжение амазонки не представлялось возможным, к тому же многие были просто напуганы свирепостью Сагарис и ее потрясающей реакцией. Они были немало наслышаны про воинственных амазонок, поэтому их начал одолевать страх.

Вырвавшись из окружения, Сагарис, пожалуй, впервые хлестнула коня нагайкой, и оскорбленный Атар, взвившись на дыбы, рванул вперед с бешеной скоростью. Девушка мчалась к пологому подъему из балки; там росли только кусты, которые не мешали коню.

– Догнать! – взревел взбешенный Биарта. – Только не убивайте эту суку! Взять ее живьем!

Он вовремя вспомнил наказ Плавтия Сильвана пленить нескольких амазонок, чтобы похвалиться своим успехом перед императором. Ведь до сих пор никому не удавалось это сделать. Амазонки предпочитали умереть, но не оказаться в плену. В безвыходных положениях они взрезали себе сонную артерию.

Добрый десяток фракийцев, горяча коней, поскакали вслед за Сагарис. Мидийские жеребцы не уступали в скорости Атару, но Сагарис надеялась на то, что ей удастся вырваться на степной простор, где она, хорошо зная Дикую степь, могла спрятаться в одной из многочисленных балок.

Но в этот день милость богов оставила Сагарис. Наверху балки ее встретило охранение фракийцев в количество трех воинов. Они перекрыли ей путь, и девушке поневоле пришлось вступить в схватку. Она все же успела разделаться с одним из фракийцев, когда подоспела погоня. В воздухе черными змеями взвились волосяные арканы, и один из них достиг цели. Петля охватила туловище Сагарис, последовал сильный рывок, и девушка оказалась на земле. С торжествующим хохотом фракиец стегнул своего коня и потащил амазонку по степи, как железный куль.

Как долго продолжалась бешеная скачка, Сагарис так и не узнала. Будучи в совершеннейшем отчаянии, она потеряла сознание.

Глава 6. Херсонес Таврический

Дорога казалась бесконечной. Пыльное облако, которое создали своим движением сотни ног и повозки, запряженные волами, поднималось к безжалостному небу, солнце обрушило на колонну несчастных пленников всю свою палящую мощь. Оно словно издевалось над людьми, потерявших свободу и всякую надежду на то, что их судьба может измениться к лучшему. Ни единого облачка, ни одной тучки, способных хоть немного облегчить участь бедолаг, не просматривалось на блеклом небосводе. Месяц скирофорион38 в Таврике выдался настолько жарким, что даже теплолюбивые греки-колонисты старались работать только в утренние и вечерние часы.

По сторонам колонны ехала конная стража – часть фракийской спиры под командованием Дюрге. Пленники-мужчины шли пешком, а самый ценный товар на рынке рабов – девушки и красивые юнцы, до которых были сильно охочи некоторые римские патриции, тряслись на мажарах39. Им было гораздо легче, но пыль они глотали наравне со всеми.

На одной из мажар сидела и Сагарис. Если остальные пленницы были свободными от пут, то на юную воительницу по приказу самого Плавтия Сильвана были наложены железные оковы.

– Эту суку нужно распять! – ярился Биарта, когда явился на доклад к Гаю Фульвию. – Она положила добрый десяток моих лучших воинов!

– У тебя есть еще одна пленница? – холодно поинтересовался центурион.

– Нет! Они не сдаются в плен! И тебе это известно!

– Но часть из них вырвалась из западни. Как случилось, что твои люди не смогли их догнать?

Биарта невольно смешался. Ему не хотелось рассказывать римлянину, что его фракийцы не справились с заданием. Погоню за амазонками он конечно же снарядил, да вот только длилась она недолго. Воительницы и не думали далеко убегать. Они устроили засаду и меткими выстрелами из луков сшибли на землю почти половину отряда, который их преследовал. Остальные фракийцы не стали испытывать судьбу и, подобрав раненых товарищей, поспешили присоединиться к спире – от греха подальше.