Сага о живых и мертвых

На Наблюдательном Месте Лорис не было. Рата растерянно закрутила головой. Рядом встал запыхавшийся Трайглетан. Одновременно глянули на верхушку Клыка. Рата полезла на уступы — северо-восток был чист, рыжей наверху, понятно, не было. Тьфу, куда она деться могла?

— Рататоск! — позвал снизу колдун. Он стоял у обрыва, под ногами его лежало что-то маленькое, яркое.

Рата запрыгала вниз.

Зеленая шелковая косынка Лорис. В шелк надежно завернут поясок с крошечными серебряными пряжками и кошель с косметикой, что рыжая все время у пояса таскала.

Рата скомкала зеленый шелк и всхлипнула:

— Зачем?

Колдун помолчал, потом вздохнул:

— Она, должно быть, тоже думала — зачем? Бывает, кольцо жизни раньше замкнется. И жив ты вроде, а уже кончился.

— Нельзя так! — крикнула в пропасть Рата. — Бой, он до конца должен быть! Неправильно так!

— Верно говоришь, — Трайглетан осторожно оттащил девчонку от края. — Только как быть, когда твой бой уже закончен, а ты еще жив? Кольцо все не замыкается, а уже пустота кругом.

— Нету никакой пустоты! И кольца нету! Вечно бой идет! И мы вечны! — Рата села и разрыдалась. Давным-давно так не плакала. Утирала морду шелком, от которого слабо пахло благовониями, и от этого слезы только сильнее брызгали. Надо же, шлюху пожалела. Ведь сама ее убить была готова.

Трайглетан сидел рядом, не трогал.

Рата высморкалась, — не в шелк, — так, пальцами.

— Пошли. Не будет сегодня кораблей. Ничего не будет.

Спускались с трудом — солнце почти утонуло, склон плыл резкими грубыми тенями. Колдун зацепился о железку, порвал штаны. Уже когда вытолкнули ялик, и выгребли из бухты, сказал:

— Рататоск, я тебя не трону. Обещаю.

— Хорошо, — пробормотала Рата, теребя влажный шелк, повязанный на шею. — Тронешь, я тебя убью. Но хорошо хоть, обещаешь. Жаль, не выдержишь. Мы здесь одни. Полезешь на молоденькое.

— Ты девушка очень милая. Как не соблазниться. Только я не полезу. Вот если сама захочешь…

— Не захочу! Противно мне это. И у меня жених есть. Вот отвергнет меня, тогда пусть хоть все воинство слуа на меня залазит — ублажу.

Маг дернул веслами:

— Не говори так! Я тебе сказать должен…

— Да что ж такое?! Я не говори, а ты говорить должен. Заткнись! Не могу я ничего слышать сейчас. Потом когда-нибудь…

Без журчания ручейка в пещере было очень тихо. Мертво. Рата машинально насадила на нить ставридку, подвесила на сквознячке, рядом с остальными. Трайглетан возился с костром. Поужинали в тишине.

Рата повалилась на подстилку, плотнее закуталась. Вот и еще один лишний плащ появился. Заснуть бы быстрее…

Рата заснула и в самой середине ночи проснулась. Как в старые спокойные времена. Последние дни, на «Скакуне» и позже, спала, как убитая. Усталость — лучшее снотворное средство. Рата подняла голову — у входа прохаживался смутный силуэт призрачного стража.

— Опять бродишь? — пробормотала девушка. — Зануда.

— Недавно он явился, — отозвался колдун. — Прогнать?

— Да пусть, — вздохнула Рата. — Он, вроде как, на посту. А ты чего не спишь?

— Думаю.

— Зачем? Тут думай, не думай…

— Рататоск, я должен тебе сказать важную вещь.

— Да что ж тебе неймется? Все болтаешь, болтаешь…

— Я и промолчать могу, — холодно сказал Трайглетан. — Ты рано или поздно своим умишком додумаешься. Только, пожалуй, не один год до этого пройдет. Можешь не дожить. Невежество иной раз куда как сужает кольцо жизни.

— Да нет никакого кольца! Я жить буду, сколько захочу!

— Соплячка зеленая, — тихо сказал маг. — Кольцо-то у тебя на животе в два цвета выколото. Ума не нажила, а упрямства на десятерых. Не боишься, значит, ничего? Неупокоенные тебе — тьфу? Призраки слегка спать мешают, кости человечьи бездумно переступаешь и даже не оглядываешься. Ужас смерти тебе неведом, страх, как дым, рукой разгоняешь. Глупость — твое счастье.

— Ты что такое болтаешь? — неуверенно пробормотала Рата. — Ну, не сильно я умная. Я почти и не училась. Только что такое страх да ужас, я очень хорошо рассказать могу.

— Ну и в чем твой ужас? — с обидной насмешкой спросил колдун.

— Во тьме зеленой, — громко сказала Рата, глядя в темный потолок. — Когда тьма в горло входит, да грудь распирает.

— Тонула, что ли? — Трайглетан помолчал. — Ладно, это я понимаю. А неупокоенных почему не боишься?

— Как не боюсь? — изумилась девчонка. — Да я как пегого утопленника увидела, так чуть… В общем до полусмерти испугалась. И потом, когда мертвяки на корабль полезли, — у меня аж руки-ноги свело.

— Ерунда, — нетерпеливо сказал колдун. — Ты кого больше боялась: утопленников оживших или Морка?

— Да одинаково я их боялась! Был бы топор — и сейчас бы в мелкие куски долбила, что живых, что мертвых. Ублюдки трахнутые!

— Ну, да, — ядовито согласился Трайглетан. — Потому ты их и зовешь. Бессознательная ты. Зато неупокоенные души громче боевого рога тебя слышат. Это надо же — соплячке, и такая сила! И ведь инициацию совсем недавно прошла. Откуда твой род пришел, объяснить можешь?

«И этот с ума сошел, — с ужасом поняла Рата. — Одна я осталась».