Сага о живых и мертвых

— Да ладно, — Жо улыбнулся. — По-моему, и маме, и нашей Леди давно наплевать на то, что о них думают. Раз к ним счастье такой неожиданной стороной повернулось, видно, боги того хотели. Воды-то мне можно попробовать? Мы на «Квадро» все обсуждали, как на таком клочке суши люди выжить могут.

Лот-Та, должно быть, суть ругани подруги уловившая лишь в самых общих чертах, опасливо протянула гостю мятую оловянную кружку.

— Так, вы здесь пейте, замок наш убогий разглядывайте, а я пойду сигнал дам, — распорядилась Рата.

— Я с тобой! — мгновенно и перепугано пискнула Лот-Та.

Подруги поднялись к карнизу.

— Нехорошо, — проворчала Рата. — Я наорала, ты от него сбежала. Негостеприимно получается. Ладно, переживет как-нибудь.

— Сбежит, пока ты его в ухо не треснула. Дитя, ты почему не говаривала, что ваша Леди с его мамой спит? Я так поняла?

— Ну, так. Это не первостепенные детали. И вообще это не мой секрет. Хм, был. Они вместе уже сто лет живут. Дети у них и все такое. Любовь. Бывает. Да ты держись крепче и карабин застегнуть не забудь.

Подруги преодолели опасный участок, и Лот-Та неуверенно спросила:

— Ты говорить не хотелось, чтоб мысли не приходили? Меня боялась?

Рата глянула ей в глаза:

— У нас дел других не было? Говорить не о чем было? Ты, Чучело, жутко умная молодая особа. Но о «секесе» тебе только дай поболтать. И так мне все уши прожужжала. А если еще и про баб обоюдострастных тебе дать язык чесать…

Лот-Та взгляда не отвела:

— Ладно, про баб не непременно. Я — сестра? Правда?

Рата пожала плечами:

— А разве нет? По-моему, уже давно. Я только слово вслух назвала.

Лот-Та кивнула, и девушки полезли на вершину. Рата помахала косынкой катамарану:

— Эй, на борту! На обед милости просим!

Слова унес ветер, но с палубы «Квадро» замахали ответно. С мачты сорвался Витамин, сделал торжественный круг над катамараном.

— Сейчас приплывут, — удовлетворенно сказала Рата.

Лот-Та неуверенно махнула рукой кораблю, кажущемуся с вершины весьма небольшим, и спросила:

— Сколько гостей?

— Еще трое. Один новенький и Ныр с Сиге. Про них я рассказывала. Ныр — ныряльщик-фуа. Он Син, мою прежнюю хозяйку, все обхаживает. Сиге — наш шкипер.

— Дарки?

— Я же говорю: один — фуа, другой, — селк. Боишься?

— Опасаюсь, — призналась Лот-Та.

— А Жо?

— Тоже опасаюсь. Но…

— Но он понравился, — понимающе кивнула Рата, и вздохнула: — Видно, судьба. Ну, что ж, я буду рада. Он отличный парень.

— Он же твой?! — перепугалась Лот-Та.

— Сдается мне, он пока ничей. И подсечь его у тебя куда побольше шансов. Вот если обе упустим, будет зверски глупо. Так что не теряйся. Я шипеть не буду. Я хочу с вами обоими дружить.

— Я не согласна, — твердо сказала светловолосая островитянка. — Неправильно. Вы — давно.

Рата фыркнула:

— Что мы делим? Ты видела — он не дурачок. Хотя и Дурень. Я с тобой ссориться из-за него не стану. А с ним из-за тебя тоже не погрызусь. Боги рассудят. Главное, какой-нибудь мурловке его не отдать.

— Так правильно, — сурово кивнула Лот-Та. — Думать нужно.

— Будет еще время подумать. Полезли вниз. Вон лодка уже отвалила, а у нас не накрыто. Опозоримся.

Они спустились вниз. Рата подстраховала подругу. Самодельный карабин оставили висеть на веревке. Лот-Та вдруг сказала:

— Значит, сестра?

— Тьфу, что ты к слову прицепилась? Ты же давным-давно знаешь. Подумаешь, секрет какой.

— Не секрет, — Лот-Та неопределенно повела рукой. — Важно — вслух. Я признать должна.

— Что еще? — с опаской спросила Рата. — Дурень безумно понравился? Так я уже поняла.

— Понравился, — подруга глянула как-то странно. — Он очень милый. Но я про тебя. Мне зимой целоваться хотелось. Тебя. Несколько раз. Порок?

— Ну, ты нашла время признаваться, — Рата отогнала тень смущения. — Не умеем мы целоваться, понятно, мысли об этом так и лезут. Да еще ты всяких врак про мужчин наплетешь. После хорошей жратвы чего только в голову не лезет. Мне, может, твои губы тоже хотелось потрогать. По мне, это не порок, а любопытство.

— Рататоск, как они это сотворяются?

— Не сотворяются, а делают, занимаются любовью. Вот я тебе сейчас начну в подробностях живописать. Как же, шире уши развесь. Марш на стол накрывать!

***