Сафари

— После того как вы побывали в Руанде, может показаться, что, кроме этой легенды, в нашей истории нет ничего специфического, отличного от руандийского прошлого, — продолжает Хабомимана. — Действительно, бурундийские мвами, так же как и в Руанде, были тутси, а на вершине сословной лестницы стояли скотоводы. Однако королевская власть здесь никогда не была так сильна, а кастовые различия — столь ярко выражены, как в Руанде. Кариенды утверждают, что задолго до прихода в эту страну высокорослых скотоводов в Бурунди существовали «княжества хуту». Браки между тутси и хуту были обычным делом, так что и в жилах членов королевской семьи текла струйка крови земледельцев. Противоречия между тутси и хуту были в Бурунди менее острыми, чем между правящей аристократией — баганва — и всей остальной народной массой.

Баганва были кастой дворян. Принцы крови и дети крупных феодалов, они пользовались привилегиями при получении должностей при дворе и на государственной службе, многие из них входили в «тайный совет», с которым консультировался король при решении важных дел и который в какой-то степени даже ограничивал его власть.

За королевским дворцом в Гитеге Д. Хабомимана показал мне каменное сооружение, в котором заседали баганва. Проникавшие туда посторонние из простого люда тяжело карались.

Последний мвами Бурунди — Мвамбутсу IV — взошел на престол в 1915 году, когда ему было всего лишь тринадцать лет, и правил до 1966 года. Это был гибкий и ловкий политик, который умел ладить со всеми. Хотя он и считался «первым среди баганва», Мвамбутсу заявлял, что стоит выше сословных интересов. Он провел ряд реформ, ограничивших привилегии баганва, и умело заигрывал с народом.

В этом, наверное, одна из причин того, что монархия в Бурунди не пала одновременно с провозглашением независимости, как это было в Руанде, а просуществовала еще пять лет. Однако все эти пять лет и трон, и все королевство лихорадило. В Бужумбуре сменилось восемь правительственных кабинетов, два бурундийских премьера были убиты — один казнен, другой брошен в сырые подвалы тюрьмы. «Самым опасным ремеслом в то время в нашей стране было ремесло премьер-министра». — с горьким юмором говорят бурундийцы, вспоминая недавние тревожные времена.

Под конец своего многолетнего правления Мвамбутсу IV пристрастился к делам, весьма далеким от государственных. Из короля Бурунди он превратился в «короля рок-энд-ролла», завсегдатая игорных домов и знатока джаз-оркестров. В одном из лозаннских ночных клубов мвами пленила полногрудая Жози Белькур, выступавшая в стриптизе. Сначала Мвамбутсу сделал тридцатидвухлетнюю блондинку своей секретаршей, а затем привез в Бужумбуру, выстроил ей прекрасный особняк с бассейном и окружил роскошью и комфортом.

Аристократы-баганва были шокированы, народ роптал. Не понравилось в провинциальной Бужумбуре и самой Жози. Некоронованной королевой африканского государства оказалось быть куда менее интересно, чем королевой стриптиза. Как только секретарша уговорила короля снова поехать в Швейцарию, баганва воспользовались их отсутствием и привели к власти девятнадцатилетнего сына легкомысленного мвами принца Шарля Ндизейе.

Но смена правителей не дала результатов. Экономика страны топталась на месте, правящая верхушка продолжала свои интриги, народ нищенствовал. Всем было ясно, что архаическая форма правления, основанная на привилегированном положении баганва, изжила себя. Поэтому, когда 28 ноября 1966 года группа прогрессивно настроенных офицеров взяла власть в свои руки, никто не выступил в защиту монархии. Республика родилась в Бурунди без единого выстрела, без капли крови.

В Бужумбуре поют «Интернационал''

Я приехал в Бужумбуру ровно через год после революции. В Бурунди тогда еще не было собственного корреспондента ТАСС, и мне было поручено освещать торжества по поводу первой годовщины республики. Улицы Бужумбуры пестрели антиимпериалистическими лозунгами, из рупоров громкоговорителей неслись призывы покончить с отсталостью и невежеством.

Но празднества в честь годовщины республики начались с торжественной мессы в церкви. Архиепископ Бужумбуры, прелаты в ярких сутанах, римский нунций в малиновом одеянии, стоя на широкой лестнице кафедрального собора, сдержанной улыбкой приветствовали лидеров молодой Африки. Республика избрала свой путь в будущее, но еще не смогла освободиться от традиций прошлого…