Сафар-наме, или Книга Странствий

– Сыночка! Ить встал всё-таки! Чудо-то какое! А я уж и верить перестала! – всхлипывала маленькая старушка, не доходившая и до пояса Илье.

Она тщетно пыталась обхватить его своими ручками, но увы! Верно говорил Искандер Двурогий после похода в Индию: нельзя объять необъятное. Сухой, желчный старикан вёл себя более достойно, стоя в сторонке, но тоже с трудом сдерживал слезы.

– Вот кого благодарить надо, – повернул ко мне родителей Илья. – Вечный долг Фёдору! Избавителю моему!

Но отец его видать не зря много лет прожил, не взял он на веру слова сына, а спросил, подозрительно косясь на мои длинные волосы и ножны, торчавшие из-за спины:

– И кто ж ты таков будешь, мил человек?

– Меня зовут Фархад. Я – дихкан из Дейлема.

– Ясно, – почесал в затылке отец Ильи. – А это как будет по-нашенски?

– Князь, – коротко пояснил я.

– Князь значитца, – задумался собеседник, не сводя глаз с моих стоптанных сапог и штопаной-перештопаной кабы. – Ну что ж, князь так князь. А мы вот простые хлебопашцы, значит. Из вятичей. Муромского роду-племени. Звать меня Иваном. И как же это ты сумел нашего Илюшеньку на ноги поставить?

– Снадобья нужные под рукой оказались, – терпеливо объяснил я.

И тут взревел Илья, да так что птицы снова взвились в небо со свежераскорчёванного поля:

– Ты что, батя, не веришь? Глянь лучше, что я тут понаворотил.

Посмотреть конечно, было на что.

– Ах ты наш Микулушка Селянинович! – растрогались родители, озирая поле битвы.

И тут, наконец, до них стало доходить происшедшее. Что не просто их сын стал на ноги, а и силы огромные приобрёл.

Старик что-то там прикинул у себя в голове и радостно воскликнул:

– А ведь слышь, Фроська, беги-ка домой. Да кличь баб на подмогу. Пир на весь мир сегодня будет! Ох, княже! Такой камень с души моей снял. Ведь уж не чаял сына здоровым увидеть. Ну, всё, пошли, нечего ворон считать.

***

…Пировать здесь любили на просторе. Мужики споро повытаскивали из изб столы да лавки и установили их прямо в центре деревни на хорошо утоптанной площадке. Женщины в это время шустро суетились, разогревая что-то в дворовых очагах и выставляя на столы все новые и новые горшки и миски. Я с удовольствием улавливал носом густые запахи копчений и жареной рыбы, чеснока и ещё чего-то незнакомого, но тоже очень вкусного. Под ногами у всех путались взбудораженные дети и собаки. И те, и другие исходили слюной, предвкушая щедрое угощение.

Глядя на то, что все жители деревни, как один, разгуливают босиком, я подумал-подумал и тоже снял сапоги. Как выяснилось – очень правильно сделал. От земли исходило такое приятное тепло, аж мурашки пробежали по телу.

С Ильёй, его отцом и деревенским шейхом Несмеяном мы пристроились чуть в стороне от этой суеты. Беседа наша текла неторопливо и степенно. Между каждой фразой следовало выдержать многозначительную паузу (это я понял после первых же реплик).

–…М-да, – говорил Несмеян. – И надолго князь думает задержаться у нас?

– …Ну, – отвечал я. – Думаю, дня на два, на три.

– …М-да, – вклинивался отец Ильи. – И куда ж твоя путь-дорога протянется? Дале по белу свету шататься, или домой – делом заниматься?

– … Ну, – задумывался я над своей дальнейшей судьбинушкой. – Пока в ваших краях побуду. А там, кто знает?

– …Да! – соглашались со мной хлебопашцы. – Кто знает!..

– … М-да, – снова начинал увядшую беседу шейх. – А с Ильёй как думает князь обойтись? По совести, или по праву?

– …Ну, – осторожничал я. – А это как?

– … Ежели по праву, – вздыхал отец Ильи. – То Илюшенька теперь весь, как есть, с потрохами, принадлежит тебе. Потому как ты его, приговорённого, от злой судьбины избавил. Так что волен его с собой забрать и сыном, або слугой назвать.

– … А ежели по совести? – уточнял я.

– … А ежели по совести, – объяснял Несмеян. – Так оно и есть, по совести. Вот как.

Подумал я, подумал, над предложением этих бесхитростных людей, и ответил:

– …Не для корысти я его излечил. Так что отвечу – по совести.

– …Спаси тебя Бог, – облегчённо вздохнул Несмеян. – Хоть ты и тёмен лицом, а душой светел. Не всякий бы боярин наш так поступил. Хоть и нет у нас ничего, чтобы достойно отблагодарить тебя, но знай, что в нашем роду отныне ты всегда найдёшь приют и поддержку.

– … А что, Несмеян, – опять вмешивался Иван. – А может пусть князь Фёдор у нас до зимы поживёт? Мы ему и с поисками живой воды поможем? А по зиме, как санный путь установится, отправим в Муром. А оттуда по ледовой дороге он и до Булгара легче доберётся?

– .. М-да, – удивлялся шейх. – Светел твой разум, Иван! Что скажешь, княже?

– …Ну, – скрывая свою радость, вздохнул я. – Быть по сему. А только давно хотел спросить, как ваша деревня называется?

– ..?

– .. Для других людей, – пояснил я.

– …Новая деревня, – пожал плечами Несмеян. – А что?

– …Нет, это не имя, – поморщился я. – У всякого уважающего себя селения должно быть особое, запоминающееся имя. Вы ведь свою деревню уважаете?

Моё высказывание застало собеседников врасплох. Я почти слышал, как скрипели их мозги, переваривая столь внезапный поворот.