Сады диссидентов

Алфавитная окрошка: “С”. “Алфавитная окрошка” – это заурядный раздел игры, где вопросы могут быть самые разные, но все ответы должны начинаться с буквы “С”. Мирьям наконец избавляется от уже начавшего мучить ее параноидального подозрения, что все сегодняшние темы викторины специально отобраны так, чтобы охватывать области, в которых особенно подкован Вощеный Ус: например, мужские квартеты парикмахеров, инновации “Огилви-энд-Мейзера”, кабинет министров администрации Маккинли. Она уверяет себя, что буква “С” ей хорошо знакома, что это ее старый друг и верный помощник. Например, Джон Стейнбек, или субсидированное строительство жилья, или “Студенты за демократическое общество”. Нина Симоне. Джонас Солк. Бобби Сил. Кардинал Фрэнсис Спеллман. Иосиф Сталин. Система. Секс. Сойне-Исроэль. Она ставит двадцать пять долларов, снова на “Кто?”, в этот раз ставка – один к двум. Матусевич выбирает ту же категорию, но его ставка выше, и, согласно правилам, она теряет право на вопрос в данном раунде.

Пока Мирьям, лишенная права голоса, сидит между своими противниками, Грэм Стоун, которому задан вопрос о древнем языке Среднего Востока, отметает слишком очевидный “санскрит” и отгадывает – “сикхский”, а Матусевич легко зарабатывает очки, назвав период, связанный с именем гангстера, известного под кличкой “Голландца Шульца”, – “Сухой закон!” Еще один ответ, который Мирьям дала бы даже во сне. Неужели ее силы и его – равны? Мирьям за десять лет ни разу не изменяла мужу, но всему – свое время и место. Может, ей подмигнуть Арту Джеймсу, чтобы устроил перерыв, и выманить Матусевича обратно в артистическую? Может, ей нужно переспать с этим типом, чтобы сдернуть с его физиономии эти нахальные усы?

Матусевич $200 Гоган $95 Стоун $130.

* * *

Города в кризисе. Когда Мирьям слышит название новой категории, оно кажется ей просто манной небесной. Ведь в глубине души она ощущает себя плотью от плоти города, пребывающего в вечном кризисе, он для нее, безусловно, – дом родной. Если бы существовала отдельная телевикторина с таким названием – “Города в кризисе!”, – то Мирьям Гоган была бы, наверное, ее бессменной победительницей, а может быть, даже ведущей. Когда Мирьям ехала сюда по ветке F, рядом с ней сидел пуэрториканец или доминиканец, мужчина лет пятидесяти с небольшим, одетый в безобидно-трагический “лучший костюм” человека, который не покупал костюмов уже лет тридцать, – особый серый костюм для бальных танцев, хранивший на брючных складках следы излишне горячего утюга. Мужчина вез большую фотографию в тяжелой серебряной раме с орнаментом в виде завитков – черно-белый студийный портрет молодой женщины в платье с высоким воротом, с приколотой к нему громоздкой блестящей брошью. Покойная дочь, или покойная жена, или покойная сестра? Мужчина с этой фотографией воплощал такую сокрушительную скорбь, что совершенно преображался вид заполненного людьми вагона метро, и сам вагон превращался как бы в траурное преддверие кладбища, куда, скорее всего, и ехал этот пассажир.