Садовник и плотник

Байесианство – один из самых влиятельных новых подходов в теории научения[191]. Название эта концепция получила в честь преподобного Томаса Байеса – теолога XVIII века и основоположника теории вероятностей. Последователи Байеса считают, что научение во многом похоже на прогресс в науке: мы рассматриваем спектр различных гипотез, различных возможных картин мироустройства. Некоторые гипотезы могут казаться более правдоподобными, чем другие, но ни в одной из них мы не уверены до конца. Когда мы говорим, что верим в истинность какой-то гипотезы, на самом деле мы подразумеваем, что на данный момент она кажется нам наиболее правдоподобной.

Теперь давайте предположим, что мы проводим новый эксперимент или делаем новое наблюдение. Новые доказательства и данные, возможно, заставят нас пересмотреть даже наиболее правдоподобную гипотезу. Возможно, найдется другая гипотеза, которая гораздо лучше объяснит полученные нами новые факты. Что же случится, если верной окажется эта другая гипотеза?

Если новая гипотеза лучше объясняет имеющиеся у нас данные, старые и новые, то мы можем решить, что она с большей вероятностью окажется истинной. Она заменит нашу предыдущую идею в качестве столь же небесспорной и временной истины.

Дети проводят настоящие эксперименты и делают настоящие наблюдения – пусть мы и называем это “во все совать свой нос”. Когда дети в лаборатории Лоры Шульц разбирают цветные пластиковые бусы и прикладывают одну бусину за другой к детектору бликетов, они собирают новые данные о том, как работает эта машина. А в экспериментах с балансиром они особенно заинтригованы новыми фактами, которые, по-видимому, противоречат тому, что они к настоящему моменту уже знали об устройстве мироздания.

Очень похожим образом Сол Перлмутер и его коллеги, другие физики-экспериментаторы, возясь со своими радиотелескопами, обнаружили, что Вселенная расширяется гораздо быстрее, чем мы полагали (их игрушки были гораздо дороже, чем пластиковые бусы, – но зато эти игрушки помогли им завоевать Нобелевскую премию).

Первый шаг к новому открытию – открыть, что твоя текущая гипотеза неверна. Но есть и следующая ступень этого процесса: придумать новую гипотезу. Открытия Перлмутера заставили физиков-теоретиков наперегонки начать поиски альтернативных объяснений. Подумайте, что для этого требуется. Вам нужно выдвинуть гипотезу и прикинуть, что произойдет, если она окажется верной. Какого набора данных стоит ожидать, например, если окажется, что мультивселенная в самом деле существует? А космологическая постоянная? Будет ли это похоже на неожиданные данные, полученные Перлмутером?

Такой процесс во многом похож на ролевую игру. Вы начинаете с допущения, которое в данный момент считаете ложным. На деревьях авокадо, растущих в садике у дома в Беркли, скорее всего, не водятся тигры. Тем не менее вы прикидываете, каковы все же могли бы быть следствия этой ошибочной предпосылки. Если бы на ветках все же затаился тигр, вы бы поступили разумно, ведя себя крайне осмотрительно. Если тигр сейчас спит, то вам с бабушкой, возможно, лучше прокрасться мимо на цыпочках, чтобы случайно не разбудить его.

Конечно, между придуманным Оджи тигром и теориями темной энергии есть разница. Физик ищет теорию, в которую он в данный момент не верит, но которая может оказаться правдой. Оджи, судя по всему, вообще неважно, существует тигр на самом деле или нет. Однако похожим образом устроены и многие другие игры. Фактически, согласно определению, которое дают биологи, игра – это когда детеныши животных практикуют полезный навык, даже если это не приводит к немедленному полезному результату.

Способность контрфактуально мыслить подобным образом – это чрезвычайно полезный навык для всех взрослых человеческих существ. Именно его мы подразумеваем, рассуждая о “силе воображения” и “творческом начале”. Контрфактуальное мышление – ключевой инструмент в познании устройства мира. Чтобы учиться, нам необходимо осознавать, что то, во что мы верим в настоящий момент, может оказаться ошибочным, – и представлять себе, что мир может быть устроен и иначе.

Однако контрфактуальное мышление – ключевой инструмент и в том случае, если мы хотим изменить мир. Чтобы изменить мир, нужно сначала представить себе, что он может быть иным, а затем и в самом деле начать менять его в нужном направлении. Прямо скажем, практически все предметы в комнате, в которой я сейчас пишу эти строки, – тканые портьеры, деревянные стулья ручной работы, не говоря уже об электрических лампочках или моем компьютере, – с точки зрения первобытного собирателя эпохи плейстоцена суть плоды совершенно безудержного воображения. Наш мир и начался-то как контрфактуальное воображаемое видение, возникшее в мозгу одного из наших предков.