Саддам Хусейн

Для Саддама его провал при поступлении в Военную академию был личным позором, унизительным напоминанием своей неполноценности рядом с его коллегами и родственниками в военной форме. Это сделало невозможным его карьеру в одной из самых важных в стране сфер. Однако, как ни странно, именно этот прискорбный для Хусейна факт нравился президенту Бакру. До 1966 года Баас возглавлял гражданский генеральный секретарь, но хроническое отсутствие единства в партии привело к возвышению военной группировки. Пока партия была в оппозиции, главенство военной фракции было необходимо, так как армия была единственной организацией, которая могла бы помочь партии снова прийти к власти. Достигнув высшего положения в стране, Бакр больше не нуждался в сильной военной группировке. Наоборот, честолюбивые независимые офицеры вокруг него являлись постоянной угрозой для его положения, и в свете прошлого опыта Бакр слишком хорошо понимал, что потенциально это была смертельная угроза. При таких обстоятельствах безжалостный, но надежный работник, такой как Саддам Хусейн, который также стремился разрушить господство военных в иракской политике, казался ему идеальным человеком номер два.

В возрасте 31 года Саддам Хусейн мог бы взирать на свою политическую карьеру с чувством удовлетворения. Менее чем за десять лет высокий, худой, но крепкого сложения молодой человек продвинулся от безвестного члена партии до второго по влиянию лица в Ираке. Пусть он и не играл значительной роли в реальном осуществлении переворота, приведшего Баас к власти в 1968 году, зато основным его делом стала «вторая революция», которая дала партии возможность «править, а не только царствовать». Учитывая его близость с Бакром и его бешеную энергию, Саддам обладал гораздо большей властью, чем «обычный» второй человек в государстве, тем более что его видное положение подкреплялось контролем над партийным аппаратом безопасности, который он сам же и создал.

Несмотря на молодость, Саддам приспособился к своему положению умело и быстро. Он был в достаточной степени реалистом, чтобы понимать, что удержание своей позиции, не говоря уж о продвижении к президентскому дворцу, будет дорогой опасной и извилистой. В то же время он был уверен, что обладает необходимыми качествами для этого рискованного путешествия: величайшей осторожностью, бесконечным терпением, крайней расчетливостью и абсолютной безжалостностью. Яркой иллюстрацией осторожности Саддама можно считать тот как будто бы необъяснимый факт, что о его назначении на пост заместителя председателя СРК было объявлено только в ноябре 1969 года, более чем через год после того, как он на самом деле занял это место. Саддам позже объяснял это решение чисто альтруистическими причинами. По его собственным словам, он с самого начала удивил Бакра, отказавшись от какого-либо поста в исполнительной власти. Так как Саддам считал, что потеря власти Баас в 1963 году стала результатом необузданных личных амбиций, он подумал, что будет лучше, если после «революции 1968 года» он покинет свой высокий пост, чтобы продемонстрировать скромность и партийную дисциплину. Причина, по которой он, в конце концов, согласился выполнить просьбу Бакра и остаться у штурвала, заключалась будто бы в том, что он понял: откажись он от власти – и будущее партии будет в опасности, ведь уже летом 1968 года он раскрыл заговоры против аль-Бакра и понял, что Хардан стремится подорвать положение президента.

Кто не заявит публично, что жертвует личными амбициями ради национальных интересов? Но даже если скромность не является одним из самых очевидных достоинств Саддама, его объяснение ясно отражает его крайнюю осмотрительность, вызванную недоверием к окружающим и постоянным страхом заговоров. Эксперты по иракской политике объясняют очевидную скромность и недальновидность Саддама (оставшись не на публике, он рисковал стать относительно забытым) его опасениями, что успех революции Баас был далеко не бесспорным. Оставаясь за сценой, утверждали они, Саддам, по всей вероятности, надеялся обезопасить себя на случай пагубных последствий, на случай, если бы партия лишилась власти.

Действительно, он боялся, но вовсе не народного восстания. Исторический опыт Ирака показывал, что, учитывая общественную и религиозную раздробленность страны, изменения режима осуществлялись не народными мятежами, но военными переворотами. Впрочем, навряд ли сокрытие от общественности официального статуса Саддама могло гарантировать ему шанс на выживание, так как его действительное положение было полностью известно и в партии, и в армии. Все, кто имел какое-либо влияние, знали, что Бакр и Хусейн – дуэт. Если бы первого смел какой-либо путч, второй сгинул бы вместе с ним.